Ребенок Бриджит Джонс. Дневники

– Итак, – начал ведущий, – сегодня у нас в гостях человек, променявший карьеру издателя на карьеру ведущего программы «Злачный гид», которую он променял на программу об изобразительном искусстве – во всех своих ипостасях, впрочем, оставаясь Казановой. Наш герой, иными словами, переметнулся во вражеский стан. Говорят, нет лучше лесника, чем старый браконьер; вот мы сейчас это и проверим.

Замелькали фото Дэниела с разнообразными женщинами. Наконец камера переместилась на реального Дэниела – теперь уже разъяренного.

– Сегодня Дэниел Кливер представляет нам свою первую «серьезную прозу». Встречайте: «Поэтика времени». Слово Тому О’Ши и Уиллу Шарпу! Сами серьезные прозаики, вы оба, разумеется, являетесь и выдающимися литературными критиками. Итак: ваши впечатления от «Поэтики времени». Мы слушаем!

– Самая большая и самая вонючая куча нечитабельного дерьма, какую я когда-либо имел несчастье ворошить, – заявил Том О’Ши.

– А вы что скажете, Уилл?

Оба критика сидели рядом с ведущим, который профессионально изображал лицом чрезвычайную заинтересованность.

– Скажу, что это невропатическое, неретическое, напыщенное, раззолоченное, тривиальное, вопиюще бездарное, абиотическое надругательство над канонами…

– Извините, Уилл, не могли бы вы перевести на английский?

– Абсолютно нечитабельный шлак, – перевел Уилл Шарп.

– Что ж, давайте послушаем маленький отрывочек и сделаем собственные выводы, – предложил ведущий.

Запустили клип, в котором Дэниел, стоя на фоне книжной полки, с выражением прочел:

«Дырявили вопли ветров адвективный туман. Под карканье рваное ноги Верóники врозь. Мы жрали сырьем. И глаза. Глаза ее больше и больше».

В студии хмыкали и прыскали. Шоу завершилось на потугах Тома О’Ши и Уилла Шарпа усмирить аудиторию и на корчах Дэниела между выдающимися критиками и ведущим.

18.30. ОГОСПОДИБОЖЕМОЙ. В дверном замке кто-то ковыряется. Взломщики, кто же еще!

– Ку-ку!

Не взломщики. Мама. Совсем забыла, что сама же дала ей ключ.

– Привет, дорогая!

Мама ворвалась с целым ворохом пакетов.

– Скорее ставь чайник, милая!

Мозг лихорадочно заработал: «Летальные накопители статического электричества…»

– Я только что из «Дебенхемс». Заскочила заодно в отдел «Все для будущих мам». Ну-ка, взгляни!

Мама помахала огромным, как чехол для танка, платьем покроя тех времен, когда покойная Принцесса Диана носила под сердцем принца Уильяма и беременные животы принято было скрывать, а не мазать автозагаром и не помещать на обложке «Вэнити фэйр». Платье мама незамедлительно приложила ко мне и с удовлетворением заключила:

– Видишь? Стоит надеть что-нибудь, скрывающее, ммм… формы – и сразу выглядишь гораздо лучше, не такой… гм…

– Жирной? – подсказала я.

– В общем, да. Мамочка за последнее время поднабрала фунтов. В кого бы это у тебя? Сама я не имела ни малейших проблем с лишним весом, доктор умолял меня есть побольше сырного соуса и бланманже, чтобы хоть сколько-нибудь мясца наросло.

– Нужно же ребенку чем-то питаться!

– Может, его самого послушаем? Ну-ка, ну-ка. «Это мама на меня сваливает, лишь бы свой аппетит скрыть!» Так-то!

– Мам, перестань. Почему ты мне вечно внушаешь мысль о моей полной неприспособленности? Почему стараешься поменять мой гардероб…

Мама осела на диван и разрыдалась.

– Мам, в чем дело?

Я пристроилась рядом, обняла ее.

– Все у тебя не как у людей, Бриджит. В смысле, я хочу тебе помогать, но почему, почему ты умудрилась отличиться даже в таком вопросе, как рождение ребенка? Теперь все наперекосяк. Все! Если бы ты знала, как я хочу сидеть рядом с Королевой; как мне это необходимо!

– Да я знаю, знаю, мам.

Я погладила маму по руке и на всякий случай уточнила:

– А почему тебе это необходимо?

– Потому, что, если рядом со мной усядется Королева, это будет означать, что я – не пустое место, каким меня всю жизнь пытается выставить мое окружение. Я ведь работала как лошадь на нужды прихода; как замуж вышла, так и впряглась. Да я одних пирогов сколько испекла! Одних корнишонов сколько закатала! А где общественное признание, где?..

– То есть ты боишься…

– Ничего я не боюсь!

– В смысле, посидеть рядом с Королевой для тебя все равно что стать Дамой-Командором или отличницей девчачьего скаутского движения? Это для тебя вроде официального заключения о пригодности?

Мама кивнула, вытерла слезы.

– Адмирал Дарси говорит, будет голосование – кому сидеть рядом с Королевой. Я все рассчитывала, ты как-нибудь разберешься уже, выяснишь, кто отец; надеялась, что все-таки Марк. Как это было бы замечательно для всех нас, сколько проблем сразу исчезло бы… Ну так как – ты приедешь на собрание по поводу визита Королевы? Двадцать восьмого числа?

– Мам, у меня завтра с утра важная деловая встреча. Мне надо лечь пораньше.

– Ладно, ладно, я все равно собиралась идти. Папа ждет. Так не забудь – двадцать восьмого.

– Постараюсь…

– Обещай, что приедешь в новом платье.

От обещания меня спас телефонный звонок.

– Лучше ответить, мам, вдруг это по работе? Ну все, пока.