Ребенок-демон

Дженни показалось, что она покраснела. Но она очень старалась выглядеть невозмутимой и сдержанной. Однако просьба доктора называть его просто по имени взволновала Дженни. Еще один плюс в пользу доктора.

– Входите, – предложил Уолтер. Он проводил ее в библиотеку и закрыл за ней дверь. – Присаживайтесь на кушетку.

– Привет, Фрейя.

– Привет, – ответил девочка. Она лежала на черной кожаной кушетке, стараясь не показывать, что ей страшно. Но поза Фрейи была напряженной и неестественной, что выдавало ее скрытую боязнь.

Уолтер присел на стул рядом с кушеткой и заговорил с Фрейей. Он говорил в основном о незначительных вещах. Он задавал вопросы о ее любимой телепередаче, о музыке, в какие игры она любит играть, что любит из еды. Когда девочка созналась, что любит спагетти, доктор тут же рассказал ей смешную историю о первом опыте приготовления этого итальянского блюда. Он, оказывается, тогда и вообразить не мог, что спагетти в ходе приготовления способно увеличиваться в объеме. В результате он приготовил столько, что хватило бы накормить шестнадцать человек. К концу рассказа Фрейя уже смеялась и выглядела спокойной.

– Ну а теперь, – проговорил доктор, вытаскивая несколько странных предметов из своей сумки, – давай поиграем в ту же игру, что мы играли вчера.

– Хорошо, – согласилась девочка. Дженни увидела, что доктор держит в руках толстый квадратный кусок картона. На одной его стороне был изображен особый, притягивающий взгляды геометрический рисунок. Глаза Дженни сошлись в одной точке, едва она взглянула на рисунок. На другой стороне картона была приделана ручка, за которую доктор мог держать картон и манипулировать им.

Беседуя с Фрейей, он медленно двигал квадрат, то приближая его к лицу ребенка, то отводя его обратно. Казалось, что геометрическое изображение завертелось все быстрее и быстрее, как только доктор стал двигать предмет с большей скоростью. Черные и зеленые линии закрутились вокруг друг друга, они перехлестывались и вихрились, уводя взгляд все глубже и глубже в чернильное марево...

Дженни почувствовала, что засыпает. Движения картона загипнотизировали и ее!

Девушка отвела взор от предмета, тряхнула головой и пришла в себя.

Уолтер говорил ровным, спокойным и глубоким голосом, вводя девочку в транс.

Наконец психиатр прекратил вращать картонку и замолчал. В комнате повисла внезапная тишина. Доктор спрятал картон в сумку, взглянул на Дженни и улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ. Он еще раз посмотрел на Фрейю и мягким, спокойным голосом спросил:

– Ты спишь, Фрейя?

– Да.

– Ты счастлива?

– Да.

– Ты ничего не слышишь, кроме моего голоса. Правда?

– Да.

– Скоро я захочу, чтобы ты смогла уснуть, когда я тебя попрошу об этом. Ты уверена, что сделаешь это?

– Я попробую.

– Естественно, ты уснешь. Ты ведь хорошая девочка, да?

– Нет.

Дженни это напугало. Но Уолтер не обратил на это внимания. Он словно ждал подобного ответа.

– Ты плохая девочка?

– Да.

– Мне трудно поверить в это.

Фрейя ничего не ответила.

– Ты можешь объяснить мне, почему ты плохая?

– Я ребенок-демон.

– Неужели?

– Да.

– Ты доверяешь мне, Фрейя?

Девчушка заерзала на кушетке, словно хотела проснуться.

– Да.

– Если я смогу доказать тебе, что ты не оборотень, ты поверишь моим доводам?

Долгая пауза.

В коридоре у двери в библиотеку послышались шаги.

Наконец девочка произнесла:

– Да.

– Помнишь, когда волк убил Холликросс? Ты помнишь, когда это случилось?

– В пятницу ночью.

– Очень хорошо. Что ты делала?

– Я была в коме. – Голос девочки больше походил на голос взрослой женщины, чем на голосок семилетнего ребенка. – Я вышла, пока была в коме... И я убила Холликросс.

– Нет, – ответил Уолтер. – И я докажу тебе, что ты ошибаешься.

Он говорил не спеша, с дружеской теплотой.

– Ты не можешь доказать мне это. Потому что это правда, – сдержанно-сухо, словно констатируя непреложный факт, ответила Фрейя.

От тона, которым говорила девочка, у Дженни пробежал мороз по коже.

– Подожди. Я докажу тебе, что ты не права. – Доктор, собираясь с мыслями, помолчал. И затем спросил: – Какой сегодня день недели?

– Понедельник.

– Давай-ка вернемся назад. Растворимся во времени. Видишь, сейчас утро, ты только что проснулась. Какого цвета на тебе пижама?

– Желтая, с голубыми пуговицами.

– Ты зеваешь и потягиваешься, – проговорил, зевая, Уолтер. – Ты трешь глаза, встаешь с постели. Ты смотришь на часы. Какое время они показывают?

Сонным голосом, как будто она и в самом деле только проснулась, девочка ответила:

– Без десяти девять.

Хобарт мягко продолжал:

– Ты припоминаешь, в какое время ты легла спать в воскресенье, да? Ты действительно очень устала, правда? В какое время ты легла в воскресенье?

– Тетушка Кора уложила нас в восемь пятьдесят.

– Какое одеяло?

– Теплое. Хотя середина немного колючая. Оно шерстяное. Мне оно не нравится.

– Ты болтаешь с Фрэнком в темноте, да?

– Да.

– Что ты ему говоришь?

Вот так, с легкостью, доктор вернул ее в прошлую ночь. С большой осторожностью он заставил ее вернуться к пятничному вечеру. К тому моменту, когда она прошла но ступеням наверх.

– На что она похожа? – спросил Хобарт.

– Темная.

– Ты спала?

– Да. Ждала.