Себя. Всю себя. Все, что я считала важным, и сердце, которое я боялась отдать раньше. Джек был страстью, романтикой и чувственностью, и каждая секунда, проведенная с ним, наполненная его членом и его ребенком, заставляла меня чувствовать себя…
Желанной.
И с ним я была желанной. Желаемой. Оберегаемой.
Может, когда-нибудь. Может, однажды. Может, если бы мы оба доверяли друг другу и себе?
Мои чувства были тайной для Джека, но сейчас я могу просто наслаждаться его объятиями, пока он движется внутри меня.
В то время как я кончаю с ним.
Только с ним.
Никто другой не сравнится.
Мы кончили вместе, мои слова разрывались во вздохе, который он сорвал поцелуем с моих губ. Я изнемогала и горела, и выпустила все в знойный стон, когда его руки держали меня устойчиво, твердо и плотно.
Я опустилась ему на грудь и вцепилась в его мышцы. Его сердце ворвалось в мое тело, и я приветствовала каждую струю его семени, когда он застонал мне в шею.
Я была тронута до слез, но я обыграла это.
— Гормоны, — прошептала я. — Это ничего не значит.
Большой палец Джека смахнул влагу с моей щеки. Он смотрел на меня, молчал, в то время как его член вздрогнул при еще одном приливе тепла.
Молчание.
Слова, которые не приходили.
Я отдышалась, нежно прислонив свои губы к его губам. Он встретил мой поцелуй с той же неуверенностью.
За исключением того, что я была более уверена в том, что я чувствовала, чем когда-либо.
И я надеялась, что это не разрушит нас обоих.
Глава 19
Джек
Телевизор отбрасывал слабый свет в кабинете. Это было третье шоу, восхваляющее заменившего меня защитника. Больше ничего не было, даже проклятой игры в бейсбол. Все, что у меня было, это Эйнсли Рупорт, пока он устно сосал член Мэтта для миллионов людей, наблюдающих за национальным спортом.
Я бросил пульт дистанционного управления. Он ударился об плоский экран и расколол стекло. Полетели искры, и телевизор рухнул на пол. Я стоял, ослепленный яростью, и нацелился ударить диван.
— Джек!
Лия остановила меня, прежде чем я ударил больной ногой диван. От моего глупого прыжка боль отдалась в ногу. Я чертыхался, пока агония бушевала во мне. Лия поспешила на помощь.
Как будто мне нужна ее жалость. Я махнул рукой. Она обследовала кабинет, телевизор, меня.
И я знал, что она скажет.
— Неужели ты такой идиот?
Похоже на правду.
Она попыталась поднять телевизор, но остановилась, нагнувшись. Ее животик еще не был достаточно большим, чтобы помешать ей, но ее рука погладила живот. Она вздохнула.
— Возможно, мне придется попросить тебя помочь с уборкой.
— Кисс, я все сделаю. Сядь. Ты, блядь, беременна.
— Я в порядке.
— Ты выглядишь усталой.
— А ты выглядишь так, будто только что бросил пульт в телевизор.
Я фыркнул.
— Я куплю новый, если меня не выгонят из команды.
— Джек, не говори так.
— Почему нет? Это правда. Лига рассчитывает на это.
Я не должен был ходить, но сидение в одной и той же проклятой комнате ночь за ночью сводило меня с ума. Колено не заживет без движения, и я не смогу жить, пока не вернусь на поле. Мои ноги требовали бежать. Моя рука — бросать. Я больше не мог смотреть записи прошлого сезона. Я хотел читать реальную защиту.
Я мог справиться с тремя стремительными полузащитниками, но эта неопределенность была хуже, чем атака. Я понятия не имел, что случится с моей карьерой или как я могу это исправить.
Или можно ли это еще исправить.
Возможно, я все испортил.
Возможно, я уже все проебал.
— Это была всего лишь предсезонная игра, — Лия прислонилась к дивану. Она обмахнула лицо и рухнула на подушку, уронив сумочку на ноги. — Только одна. Новички играли только в первой четверти. Если бы ты был там, ты бы выглядел также впечатляюще, как Мэтт.
— Да, но меня там не было. Я был в стороне от этого. В чертовых трениках.
— Джек…