Ребенок джунглей

Но не так уж просто идти через болото. Упавшие стволы очень скользкие, и когда они начинают уходить из-под ног, задержать их очень сложно, потому что пальмы, как я уже говорила, колючие. К тому же тысячи насекомых только и ждут, чтобы наброситься на свою жертву. Во время одного из переходов я вся, с головы до ног, оказалась покрытой крупными черными пауками. Пришлось даже вытряхнуть скорпиона из рукава. А если упадешь в грязь, чего я также не избежала, тут же проваливаешься вниз почти как в чистую воду. К тому же можно подхватить всякую заразу, которая останется в организме на долгие месяцы.

Но в конце концов я привыкла к этому болоту и даже вошла во вкус. Я с детства любила приключения. А когда нам особенно везло и весь район затапливало, можно было доплыть до самого холма на лодке.

Путь через болото составлял 750 метров. Потом нужно было еще полчаса идти в гору. Этот отрезок пути был приятным. Каждый раз нас поражало разнообразие природы, огромные деревья защищали от жары, вокруг распевали свои песни сотни различных птиц.

И вот наконец собственно холм. Открывается потрясающий вид. Вокруг одни джунгли, насколько хватает взгляда — ярко-зеленый ковер, простирающийся на сотни квадратных километров. Я с первой секунды влюбилась в этот пейзаж. Действительно, райский уголок для нашего дома.

Он возвышался своими двумя этажами прямо на вершине холма и казался нам дворцом. Внизу была большая комната, ставшая кухней и столовой. Слева ванная. Наверх вела узкая лесенка. На втором этаже располагались три спальни: родителей, Кристиана и наша с Юдит.

Настали добрые времена. Мы быстро вспомнили старые привычки. Мне было уже пятнадцать, но я все еще с удовольствием сидела с друзьями у костра. А те уже превратились в юношей. Даже Ори, когда-то маленький и хилый, стал крупным и гордым мужчиной. Когда я смотрела на него, сердце наполнялось братской любовью. Ведь я помнила, как он умирал от тяжелой болезни, как постепенно стал почти членом нашей семьи. Теперь он сидел передо мной и рассказывал, как скучал по нам, как плакал. И как радовался теперь. Он сказал: «Моя семья снова со мной».

Наш новый дом на холме

Но постепенно я стала понимать, что ощущение, будто все вернулось на круги своя, обманчиво. Мы уже не играли в свои безумные игры, не изображали крокодилов, не ловили мелких съедобных животных. Меня даже не смущало то, что мы жили далеко от воды; а раньше я бы страдала от этого. Конечно, я по-прежнему с удовольствием плавала, но теперь меня больше начало волновать другое, например, жизнь моих подружек. Постепенно я все больше уходила из мальчишеского мира, отдавая предпочтение женскому окружению. Мы сидели с подругами и болтали или вместе рыбачили, добывали саго, или я помогала туземским матерям нянчить их детей. Туаре, наверное, было тяжело осознавать все эти перемены. Он по-прежнему всегда был поблизости и наблюдал за мной. Но счастливым не выглядел. Нет, он не был влюблен в меня. Еще в детстве я поняла, что он не относил меня ни к мальчикам, ни к девочкам. Просто ему стало не хватать маленькой Сабины, которая вдруг выросла.

С каждым днем фаю все больше удивлялись, что меня не крадут. По их мнению, я была уже старой. Но ни разу ни один из фаю не попытался жениться на мне или Юдит. Для них мы были из другого мира, и когда отец однажды спросил их об этом, они ответили: «Оставайтесь в своей коже, а мы останемся в своей».

Но мы с Юдин любили об этом поговорить. И когда я в очередной раз что-то сказала ей на эту тему, она, смеясь, ответила: «С нами они все равно не смогли бы жить. Мы не умеем ни саго добывать, ни рыбу ловить, ни сети плести. А им нужна такая жена. Да и, Сабина, неужели ты останешься сидеть у костра, когда муж пойдет на охоту?»

Тогда я тоже смеялась, представляя себя белой женой воина фаю. А вот сейчас, заглядывая в свою душу, я уже не так категорична в суждениях. Быть может, я бы смогла влиться в их жизнь, постепенно став членом племени. Я все чаще думаю, что мне, наверное, было бы лете устроить свою взрослую жизнь в джунглях. В любом случае там мне жить было бы проще, чем в Европе.

Но в то время я об этом не задумывалась. Я просто была рада, что снова живу там, где были все мои помыслы.

Иногда по вечерам мы сидели у костра, озаряемые лучами заходящего солнца. Здесь было прохладнее, чем внизу, у реки. Легкий ветерок обдувал наши лица, на горизонте сверкали молнии, хотя над нами темнело чистое звездное небо. Юноши рассказывали свои истории, в основном об охоте и женщинах. Я не переставала удивляться: мужчины везде оставались мужчинами. Например, Бебе утверждал, что возьмет себе жену только с большой грудью. При этом он вставал и жестами показывал желаемый размер.

— Бебе, — смеялась я, — груди такого размера не бывают у фаю!

— А у вас? — заинтересованно спрашивал он.

— Бывают. Но они не настоящие.

— Не настоящие? — На лице у юноши появилось замешательство. Все смотрели на меня. Я уже пожалела о том, что сказала. Объяснять было слишком сложно.

— Забудьте, — отвечала я.