Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство

— Ваша Честь, никаких доказательств непричастности несовершеннолетнего к поджогу представлено не было. При этом есть свидетельства того, что он неоднократно демонстрировал серьезные отклонения в поведении. Также у меня на руках имеются письменные показания биологической матери несовершеннолетнего, миссис Пельцер, из которых следует, что мальчик несколько раз устраивал пожар в подвале своего прошлого места жительства. Миссис Пельцер с прискорбием признается, что не могла контролировать несовершеннолетнего Дэвида при помощи обычных дисциплинарных мер; она также заявляет, что этот ребенок склонен манипулировать окружающими и демонстрирует агрессию по отношению к ним. Я также рекомендую вам ознакомиться с отчетом, составленным после его перевода к опекунам в марте прошлого года. Ваша Честь, боюсь, это очевидно: с несовершеннолетним Дэвидом Пельцером не могли справиться ни родители, ни опекуны. Административный совет округа считает, что ребенок может стать тяжелой ношей для общества. Рекомендуется немедленно провести психиатрическую экспертизу с возможным последующим перемещением в учреждение, где ему обеспечат надлежащий уход.

— О чем он говорит? — У меня голова пошла кругом от тех слов, которые произносил адвокат.

Прежде чем Гордон успел ответить или хотя бы цыкнуть на меня, судья потер виски и обратился к мистеру Хатченсону:

— Полицейский надзиратель?

Гордон застегнул пиджак на все пуговицы и встал.

— Служба надзора за несовершеннолетними правонарушителями рекомендует продолжить наблюдение и воспользоваться услугами другого психиатра. Мой собственный опыт общения с Дэвидом показывает, что он не представляет никакой угрозы ни для себя, ни для окружающих. Рекомендую вернуть его опекунам.

— Тоже мне, любители наказаний, — хохотнул судья, после чего обратился к моему адвокату: — У Дэвида Пельцера имеются судимости?

— Нет, Ваша Честь, — ответил адвокат, наклоняясь вперед.

Судья откинулся на спинку кресла. Когда он посмотрел на меня, я почувствовал, как шевелятся волосы на затылке. Нервно почесал правую руку и, затаив дыхание, стал ждать, какое решение он вынесет. Судья пригладил усы, потом вдруг кивнул, ни к кому конкретно не обращаясь, и повернулся к стенографистке:

— Поскольку для обвинения в поджоге нет серьезных доказательств… суд приговаривает Дэвида Пельцера к ста дням тюремного заключения, учитывая то время, которое он уже провел в Хиллкресте. И не для протокола. — Судья снова посмотрел на меня. — Молодой человек, обвинение в поджоге — самое серьезное, что вам вменяется. Единственная причина, по которой вы избежали наказания, — отсутствие прямых доказательств. Хотя вы, вполне возможно, действительно не совершали этого преступления, вы, тем не менее, довольно долго ходили по очень тонкому льду. И все же у вас есть и хорошие качества, а также великолепные наставники… — Он улыбнулся миссис Катанзе. — Так что будьте умницей, постарайтесь воспользоваться и тем и другим.

Сразу после этого судья стукнул молотком по подставке, объявляя, что слушание окончено.

— Тебя выпустят через тридцать четыре дня, — радостно прошептал Гордон.

— Но я же ничего не сделал! — жалобно прохныкал я.

— Не важно, — сухо ответил мистер Хатченсон. — Тебе еще повезло. Поверь мне, парень, этот человек, — он указал на судью, — настоящий Санта-Клаус. Если бы обвинение представило более серьезные доказательства, я бы сейчас наряжал тебя в смирительную рубашку и отправлял на веселую ферму. Кроме того, старик почему-то хорошо относится к таким тощим сорванцам, как ты. А сейчас… — Гордон притворно нахмурился, — назад в клетку, животное!

Я хихикнул и встал, но улыбка тут же исчезла с моего лица, потому что перед нами неожиданно возникла мама.

— Вы еще пожалеете! Горько пожалеете о своей ошибке! Вот увидите! Я предупреждала эту даму из социальной службы, а теперь предупреждаю вас! — прошипела она, тыкая пальцем в мистера Хатченсона. — Этот мальчик — зло во плоти! Вы сами в этом убедитесь, когда он на кого-нибудь набросится. Чем скорее его упекут в психушку, тем скорее вы поймете, что я все делала правильно! Не думайте, что я так легко его отпущу. Это еще не конец! — Она резко развернулась и, не оглядываясь, вышла из зала суда, таща за собой Кевина.

Я придвинулся к Гордону, который почему-то был бледным, как мел.

— А где твоя мама живет? — спросил он, натянуто улыбаясь.

— Дома, — ответил я, пожимая плечами.

— Да? — Гордон удивленно поднял брови. — А разве ты его не сжег? В смысле, если ты устроил пожар в подвале, то от дома-то ничего не осталось!

— Ну да! — засмеялся я, когда понял, что он всего лишь шутит.