Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство

— Это Майкл, — с нежностью произнесла она. — Мистер Налс. Он работает на почте, — сообщила Джоанна, прижав фотографию к груди, будто это был маленький ребенок. Мне стало как-то неуютно.

Но после встречи с мистером Налсом я почувствовал себя гораздо лучше. Он попросил называть его просто Майклом. Судя по тому, как посмотрела на него супруга, миссис Налс не слишком понравилось то, что он не следует ее правилам и так легко сходится с незнакомым ребенком.

При Майкле она всегда вела себя сдержанно и даже слегка раздраженно, но стоило ему уйти на работу, как Джоанна вновь начинала обращаться со мной так, будто я был ее куклой. Она сама мыла мне голову, на велосипеде разрешала кататься только до угла, а вместо двух с половиной долларов на карманные расходы, к которым я привык у Катанзе, я получил от миссис Налс два четвертака.

— Только постарайся все сразу не тратить! — заботливо предупредила она.

— Не беспокойтесь, не потрачу, — заверил ее я. Да и на что можно было потратить такую «огромную» сумму денег?

Из-за подобных ограничений я большую часть времени слонялся без дела по дому Джоанны. Сидя в гостиной, обставленной в лучших традициях каталога «Avon», я от скуки листал дамские журналы. Ближе к обеду я уже не знал, куда себя деть, поэтому устраивался перед телевизором и смотрел мультфильмы про «Спиди-гонщика». И когда я уже не мог больше пялиться в экран, я шел в свою комнату и принимался за раскраску, которую Джоанна мне подарила.

При этом меня не покидало ощущение какой-то неправильности происходящего. Точно так же я чувствовал себя, когда еще жил с мамой. По вечерам сквозь закрытую дверь в спальню до меня доносились звуки семейного скандала. Несколько раз Майкл довольно громко высказывал претензии по поводу моего присутствия в его доме. Я знал, что идея оформить опеку над ребенком принадлежала Джоанне. Сама миссис Налс не могла иметь детей, и ей было очень одиноко. Когда Майкл и Джоанна начинали ссориться, я тут же вспоминал о том, что творилось в моей собственной семье. И хотя я понимал, что никакая физическая опасность мне не грозит, я все равно забивался в дальний угол комнаты, натянув одеяло на голову. Однажды, незадолго до начала занятий в школе, мистер и миссис Налс кричали друг на друга так громко, что дрожали стекла в доме.

На следующее утро я попытался поговорить с Джоанной, которая явно была на грани срыва. Но в результате весь день просидел, забившись в угол дивана и глядя на то, как она раскачивается взад и вперед в кресле, тихо подвывая и прижимая к груди свою свадебную фотографию. Вечером я тихо ушел в свою комнату и аккуратно сложил в сумку вещи. В тот момент я понял, что вряд ли надолго задержусь в этом доме.

Но первый день в средней школе Парксайд заставил меня забыть о проблемах с Налсами. В классе мы сидели за большим круглым столом, и другие ученики смотрели в мою сторону безо всякой враждебности. Они, конечно, подшучивали над новичком, но скорее весело, чем злобно. Поэтому я позволил себе расслабиться. Стивен, одноклассник, сидевший рядом, толкнул меня локтем в бок и прошептал, что девочка, сидящая за другим столом, постоянно оборачивается в мою сторону.

— Ну и что? — удивился я. — И в чем дело?

— Это значит, что ты ей нравишься! — Стивен посмотрел на меня как на дурачка. — И если она тебе тоже нравится, то ты должен назвать ее шлюпкой, — объяснил он.

Я покачал головой, поскольку не был уверен, что именно обозначает это слово. Но другие ребята поддержали Стивена, и я решил, что нужно закрепить свой успех в классе, поэтому подошел к той девочке и прошептал:

— Ты самая красивая шлюпка, которую я когда-либо видел.

В классе мгновенно воцарилась звенящая тишина, хотя до этого ребята довольно активно болтали. Все повернулись в мою сторону. Девочки за столом закрыли лица руками. А я тяжело вздохнул, понимая, что снова все испортил.

Урок закончился, ребята устремились к выходу, и у двери образовался затор. Когда мне наконец удалось выйти из класса, я не успел сделать и пары шагов, как что-то заслонило от меня солнце. Я поднял голову и увидел самого большого восьмиклассника, которого встречал в своей жизни.

— Как ты назвал мою сестру? — грозно спросил он.

Я с трудом сглотнул и попытался придумать, что ему ответить. Но вместо разумных объяснений в голову лезла всякая чепуха, поэтому я сказал правду.

— Шлюпкой, — прошептал я. И секунду спустя кулак старшеклассника врезался в мой нос. Я даже не заметил, что произошло, но потом пришла боль, и я почувствовал, как по лицу течет кровь.

— Так как ты ее назвал? — ехидно переспросил он.

Я зажмурился и повторил свой ответ.

Удар.

После того как его кулак шестой раз отпечатался на моем лице, до меня наконец дошло: не стоит произносить слово «шлюпка», потому что оно означает что-то очень плохое. Я извинился перед этим гориллоподобным парнем, а он в ответ еще раз мне врезал и пригрозил:

— Никогда больше не называй мою сестру шлюхой!