Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство

В тот день на уроках я молился, чтобы настал конец света. Беспокойно ерзал на стуле, представляя, как мама лежит на диване, смотрит телевизор, напивается и думает, что бы такое сотворить со мной, когда я вернусь к ней домой. После занятий я бежал из школы, и у меня было такое чувство, будто к каждой ноге привязали по мешку с песком. Я молился, чтобы мамина подруга забыла позвонить ей или приняла меня за другого ребенка. А небо было такое голубое, и солнце жарко грело спину. Подойдя к дому, я вскинул голову и зажмурился от яркого света. Интересно, увижу ли я все это снова? Я тихо скрипнул входной дверью, проскользнул в дом и на цыпочках спустился в гараж. В любой момент я ожидал, что мама набросится на меня и швырнет на пол. Но этого не случилось. Я переоделся в рабочую одежду и пошел на кухню — мыть оставшуюся после маминого ленча посуду. Я не знал, где таится угроза, поэтому мои уши превратились в маленькие радары. Я напряженно прислушивался к тому, что происходит в доме, пытаясь понять, куда делась мама. При этом я продолжал мыть посуду, чувствуя, как сводит от напряжения спину. Руки тряслись, я не мог сосредоточиться на том, что делаю. Наконец я услышал, как мама выходит из комнаты и направляется на кухню. Я посмотрел в окно. Там весело смеялись и играли соседские дети. Я закрыл глаза и представил себя одним из них. Почувствовал тепло внутри и улыбнулся.

Сердце пропустило удар, когда я почувствовал, как мама дышит мне в шею. Тарелка выскользнула из рук, но я успел поймать ее прежде, чем она разбилась.

— Ах ты, шустрый маленький засранец! — прошипела мама. — Так быстро бегаешь, что хватает времени еду выпрашивать? Ну что ж… посмотрим, достаточно ли ты шустрый.

Я весь напрягся в ожидании удара. Но ничего не случилось. Я подумал, что мама вернулась на диван перед телевизором, — и снова ошибся. Она стояла позади меня и следила за каждым моим движением. Я видел ее отражение в кухонном окне. Она тоже заметила его и улыбнулась мне. Я чуть не описался от страха.

Вымыв посуду, я приступил к уборке. Мама сидела на унитазе, наблюдая, как я чищу ванну. Пока я на четвереньках оттирал кафельный пол, она спокойно стояла позади меня. Я думал, что она подойдет и пнет меня в лицо, но она ничего подобного не сделала — просто продолжала стоять. Я был сам не свой от недобрых предчувствий. Я точно знал, что она изобьет меня, вопрос в том, где и когда? Мне потребовалась вечность, чтобы закончить с уборкой в ванной. К тому моменту у меня уже руки и ноги тряслись от страха. Не мог сосредоточиться, думал только о грядущем наказании. Когда у меня хватало храбрости поднять голову и посмотреть на маму, она лишь улыбалась и повторяла: «Быстрее, мальчик. Тебе придется двигаться намного быстрее».

К вечеру я весь извелся и почти уснул в гараже, пока семья ужинала наверху. У меня было такое чувство, будто кишки завязались в узел от страха. Мне ужасно хотелось в туалет, но я знал, что без маминого разрешения мне нельзя даже с места сдвинуться, ведь в этом доме я всего лишь пленник. «Может, именно это она и задумала, — подумал я. — Наверное, заставит меня пить собственную мочу».

Сначала подобная мысль показалась мне нелепой, но я знал, что должен быть готов ко всему. Чем больше я размышлял над тем, что она собирается сделать со мной, тем меньше сил у меня оставалось на борьбу. Затем меня осенило: я понял, почему мама целый день ни на шаг от меня не отходила! Она хотела, чтобы я ни на секунду не мог расслабиться в ожидании удара. Но прежде чем я успел придумать, как справиться с этим, мама крикнула мне, чтобы я шел наверх. На кухне она сообщила, что меня спасет только скорость света, и лучше бы мне помыть посуду за рекордное время.

— И конечно, — усмехнулась она, — нет нужды говорить, что ты сегодня останешься без ужина. Но не волнуйся, я помогу тебе избавиться от чувства голода.

После того как с вечерними делами было покончено, мама приказала мне ждать ее внизу. Я стоял, прижавшись спиной к стене, и отчаянно пытался угадать, что же она задумала. Я весь покрылся холодным потом, который, казалось, пробирал до костей. За день я так вымотался, что начал засыпать стоя. Глаза слипались, голова медленно опускалась, и я резко вскидывал ее, пытаясь проснуться, но ничего не помогало: она продолжала болтаться, как поплавок на воде. Я словно впал в транс, душа покинула тело, словно ее унесло течением. Я чувствовал себя легким, как перышко, пока не приходилось снова вскидывать голову, чтобы очнуться. Я прекрасно понимал, что лучше мне не засыпать. Если мама поймает меня спящим, то точно убьет, поэтому я начал смотреть в заплесневевшее от сырости гаражное окно, прислушиваться к проезжающим машинам и наблюдать за красными огоньками пролетающих над нами самолетов. В глубине души я тоже хотел улететь.