Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство

Я стоял посреди кухни и не знал, что делать. Как я должен себя чувствовать в такой ситуации? Оказывается, мама придумала новую «игру». Раз она больше не может заставлять меня часами сидеть в холодной ванной или мерзнуть вечерами во дворе, она сменила номер телефона, лишив меня «привилегии» звонить им.

Когда за Конни пришел ее парень, я уселся в гостиной перед телевизором. Никогда еще я не оставался один в доме миссис Катанзе. На экране мелькали незнакомые лица, а я считал, сколько часов осталось до встречи с папой. Незаметно для себя я уснул, а когда проснулся, обнаружил, что все программы кончились и телевизор уже давно показывает черно-белые снежинки.

На следующее утро я вскочил с кровати (понятия не имею, как я до нее добрался!) и, едва успев открыть глаза, сразу кинулся к окну. На подъездной дорожке никого не было. Я достал из ящика свою лучшую одежду, дважды умылся, после чего выбежал в гостиную и занял наблюдательный пост возле окна на втором этаже. Вытянувшись в струнку, я ждал, когда приедет папа.

Через несколько минут плечи заныли от напряжения, но я не сдавался, а часы в гостиной мерно отсчитывали время: 7:00; 7:10; 7:20… В 7:35 я отчетливо услышал, как по дороге едет папин взятый напрокат «фольксваген». Проверив, в порядке ли волосы, я позволил себе улыбнуться. Теперь я уже видел, как облезлый коричневый автомобиль неторопливо приближается к нашему дому… и проезжает мимо. «Может быть, папа ошибся адресом, — успокоил я себя. — Он вернется через пару минут!»

В 7:55 мимо дома Лилиан проехал еще один «фольксваген», на это раз — «жук».

К тому моменту я уже убедил себя, что ошибся временем. Скорее всего, миссис Катанзе сказала, что папа заедет за мной не в семь утра, а в восемь. «Вот дурак!» — подумал я.

Часовая стрелка подбиралась к цифре 9, машины сновали туда-сюда по дороге почти каждую минуту; мимо нас проехал уже десяток «фольксвагенов», а я продолжал надеяться, что следующий… или следующий за ним обязательно окажется папиным.

Когда пробило девять, Лилиан вылетела из кухни.

— Дэвид, ты все еще здесь? — ахнула она.

Я молча кивнул.

— Подожди, я посмотрю в ежедневнике… Я точно помню, что твой отец обещал приехать в семь. Вот, здесь так и написано!

— Я знаю, миссис Катанзе, — ответил я, стараясь не выдать своего разочарования. — Он может приехать в любую…

И тут я услышал долгожданное громыхание старого «фольксвагена».

— Вот видите! — закричал я, указывая пальцем на улицу. Потом подбежал к Лилиан, схватил ее за руку и подтащил к окну, чтобы показать, как папа паркуется у подъездной дорожки. — Я же говорил!

Машина действительно на секунду затормозила возле дома Лилиан, но только для того, чтобы переключиться на следующую передачу и поехать дальше. Я выпустил руку миссис Катанзе. Она посмотрела на меня так, будто хотела сказать что-то ободряющее, но не могла подобрать слова.

Внутри все сжалось. К горлу подкатил тяжелый ком, мешающий дышать.

— Не надо, — прошептал я через силу. — Не говорите, что он не приедет. Папа приедет. Я точно знаю. Вот увидите. Папа любит меня! — Я сорвался на крик. — И когда-нибудь он заберет меня, и мы будем жить вместе. И будем счастливы! Я знаю, что она меня не любит, но папа любит, правда! Это ей нужен психиатр, а не мне. Это она больная…

Я все говорил и говорил, хотя в груди уже не осталось воздуха, а вдохнуть мешал все тот же проклятый комок. Кто-то положил мне руку на плечо. Ничего не соображая, я вывернулся и ударил человека, пытавшегося меня успокоить. В последнюю секунду я понял, что именно делаю, но остановиться уже не смог. Так получилось, что я ударил Руди в плечо.

Я поднял на него свое заплаканное лицо. Руди никогда прежде не видел, чтобы я так себя вел. Я хотел попросить прощения, но что-то мешало. Я… я устал все время чувствовать себя виноватым: за то, что не понимаю, что мне говорят; за то, что Ларри-младший надо мной издевается; за то, что проехал на велосипеде мимо родного дома; за то, что просто хотел услышать мамин голос. Ведь буквально недавно я сам себя пытался убедить, что это я ошибся и перепутал, во сколько должен приехать папа!

Я же все это время знал, что он не приедет. Наверное, зашел в какой-нибудь бар и забыл, что договаривался с миссис Катанзе. А может, никогда и не собирался. Во всяком случае, пока я был у Лилиан, он ни разу не приехал. Хотя обещал. И я постоянно говорил себе, что на этот раз все будет по-другому, что папа приедет и мы пойдем гулять в парк. Или просто посидим в гостиной.

Я никак не мог принять то, что творится в моей жизни. «Господи, как же я допустил, чтобы это случилось?» — спрашивал я себя снова и снова. Стоя у окна в гостиной и напряженно следя за проезжающими машинами в тщетных попытках высмотреть знакомый коричневый «фольксваген», я заранее знал, что проведу этот день, спрятавшись под одеялом: там тепло, безопасно, и никто не видит, как я плачу.