Ребенок моего мужа (сборник)

Он обвел глазами спальню. Персиковый пеньюар на кровати. Александр со стоном зарылся лицом в шелк, который пах знакомыми духами. Ах, жена, жена, что же с тобой, что с нами? Взгляд остановился на ее еженедельничке. Поколебавшись, он взял тетрадь в руки. Бархатный переплет жег пальцы. Но ему не повезло – последняя запись была сделана пару недель назад – когда все еще было нормально, все шло хорошо. Эта мысль вдруг придала ему решимости: почему он должен мучиться неизвестностью? Она сама виновата, что он вынужден подглядывать и искать невесть что. Отец прав. Сейчас главное – понять, в чем дело, чтобы он мог помочь. Уже спокойно и методично, без дрожи в руках, он обыскал ящики стола и одежду в купе. И не нашел ничего. Не было угрожающих писем, не было шприцев или пакетиков с порошком или таблеток. Ничего.

Тогда в банк. Александр спустился вниз и поехал в офис банка, где на их с женой имена был открыт совместный счет. Там он мычал от стыда под понимающим взглядом менеджера: что-то про перерасход средств, необходимость экономить, – пока вдруг не сообразил, что как владелец счета может просто попросить распечатку. Через пятнадцать минут он уже сидел в машине и просматривал бумаги. Это было что-то. Хоть что-то. Несколько возросшие расходы. И довольно приличная сумма наличных, причем в долларах, снятая со счета всего пару дней назад. Теперь встал вопрос – что с этим делать? Спросить, для чего деньги, – она поймет, что он проверил счета. Ну и пусть поймет. «Спрошу в лоб, сегодня же. Не скажет – найму детектива». Решение было принято. Но легче от этого ему не стало.

Вечером, когда жена, поставив в сушку последнюю тарелку, повернулась, чтобы уйти в спальню, он протянул руку и схватил ее за локоть.

– Постой, – сидя, он смотрел снизу вверх в ее замкнутое, печальное лицо, – я так больше не могу. Что происходит? Я прошу тебя, объясни мне, что происходит. Тебя кто-то обидел?

– Да. – Она впервые за несколько дней прямо посмотрела ему в глаза – в его чудесные, любимые, зеленые глаза… пожалуй, у Сашурика они все же чуть светлее. – Ты обидел меня.

– Я? Но когда? Что я сделал?

– Ты спал с другой женщиной.

Он отшатнулся:

– Что ты говоришь! Я никогда… – и осекся.

– Ты вспомнил Лиду? Слава богу. – Освободив руку из его вдруг ослабевших пальцев, она вышла из кухни.

Теперь молчание стало обоюдным, что сделало жизнь еще более трудной и тоскливой.

Александр пребывал в растерянности. Когда обвинение в измене прозвучало из уст жены, он по-настоящему возмутился. Что за чушь, как она может так говорить! Он любит только ее, свою жену, он никогда…

И вдруг он вспомнил. Это было давно, несколько лет назад. Так давно и так случайно и незначительно, что он просто и легко забыл. Возвращаясь из больницы, где лежали жена с дочкой, он встретил бывшую одноклассницу. Лидка обрадовалась, начала что-то рассказывать про приятелей. Шел дождь. Некоторое время они болтали под козырьком у входа в какой-то магазин. Потом Лида сказала:

– Пошли ко мне. Покормлю тебя, раз ты беспризорный. Посидим, поболтаем. Кстати, можно Мишке позвонить. Может, он тоже подойдет.

Домой идти не хотелось. Там было пусто. Настенькины игрушки, на которые он время от времени натыкался, вновь и вновь возвращали его к мыслям о том, как они там, не хуже ли дочке. Тоска, в общем. И он с готовностью пошел в гости… Мишке они так и не позвонили. Немного выпили, а потом вдруг оказались в постели. Он проснулся через несколько часов и понял, что этого не надо было делать. Но что сделано, того не воротишь. Лида крепко спала. Тихонько оделся, написал записку: «Лида, спасибо тебе, но этого не должно было быть. Я виноват. Если захочешь поговорить, позвони». И свой рабочий телефон. Честно, телефон оставлять не хотелось. Но не оставить его казалось непорядочным. Если она позвонит, надо будет увидеться, извиниться и еще раз объяснить, что он не хотел… Но она не позвонила. И Александр довольно быстро выкинул из головы эту встречу. И вот теперь все аукнулось. Правда, непонятно, почему через столько лет. Он подумал было разыскать Лидку и спросить – какого черта вспоминать старое и докладывать его жене. Но передумал. Толку не будет. Не важно, три года назад это случилось или сейчас. Он и правда виноват. Жену свою обидел. И что теперь делать, непонятно.

Через пару дней позвонил Андрей Николаевич, обеспокоенный молчанием сына. Состоявшийся короткий разговор не внес спокойствия в отцовскую душу.

– Ты что-нибудь узнал?

– Да, папа. Я выяснил, в чем проблема, и прошу тебя ничего не предпринимать.

– Но что случилось?

– Извини. Нам придется разобраться самим.