Ребёнок моего мужа (СИ)

– Месяц назад мы сдали Савву в приют, – произнесла Полина, как только стройная, подтянутая официантка поставила на стол два пластиковых стаканчика и вернулась за свою стойку. – У меня просто уже сил не было. Я терпела, когда он обливал одноклассников супом, когда разбивал стёкла в спортзале, когда скручивал колпачки на колёсах. Даже когда он угнал чужую машину. Дня не было, чтобы классная руководительница мне не писала или не звонила. В суворовское его не взяли. Учился плохо. По всем предметам одни двойки. Не мог хорошо. Ни памяти, ни мышления – ничего. А я ведь его лечила, в санатории отправляла, каждый вечер вместе с ним над уроками сидела. Когда перешёл в четвёртый класс, наняла репетитора. В седьмом репетиторов было уже трое. По русскому, английскому и математике. А знаешь, что самое ужасное? Что я от них даже результатов не ждала. Нет, учителя не виноваты. Мы с разными пробовали. Просто интеллект низкий. Но я всё равно отправляла. Чтобы знать, что в эти часы он чем-то занят. Что в эти часы он ничего не натворит. Мозгов у него только на плохое хватало. Кого ударить, кому подножку поставить. Последней каплей стал магазин. Не супермаркет, слава Богу, просто небольшой ларёк. Савва разбил окно и залез туда ночью, а там сигнализация сработала. Худо-бедно откупились. Заплатили директору и за окно, и за моральный ущерб, он в полицию не пошёл, а я решила, что с меня хватит. Всю ночь проплакала, Саша тоже сам не свой был. Тимофей не такой. Он и учится хорошо. Пятый класс закончил без единой тройки. Тоже агрессивный, но на хоккей ходит и всю энергию там выплёскивает. А Савва всё бросил. Футбол, водное поло – ничего не интересно, ничего не хочется. Ему бы по гаражам бегать да фонари разбивать. Думаешь, у него дома нет чего-то? Думаешь, мы ему эти сникерсы не покупали? Покупали… Но ему так не надо. Ему надо своровать, угнать, избить. Год-два пройдёт, он насиловать начнёт. Вот она генетика, Лана. В чистом виде. Свинья не родит бобра, а того же поросёнка. Что взять с сына алкоголички и наркоманки?

Лана молчала. Ей нечего было сказать. Да и что тут скажешь? Когда она вместе с Владом пришли в школу приёмных родителей, первое, что попросила их сделать психолог – это не обвинять биологическую мать их будущего ребёнка. Ни сейчас, ни потом. Или хотя бы не говорить о ней плохо при ребенке.

– Обвинять легко, – продолжала она на первом занятии, когда уже собрались и другие пары. – Обвинять порой даже душа требует. Особенно, когда приёмные дети не слушаются, когда закатывают истерики, когда вытворяют что-то плохое. Ты такой же, как твоя мать-алкоголичка, такой же, как отец-вор. Такой же плохой, и ты должен быть благодарен мне за то, что я вытащил тебя из грязи. Порой эмоции сильнее нас. Но вы должны помнить одно. Вполне возможно, родители любили этих детей, любили сильно, но зависимость оказалась сильнее. И нам стоит их простить и… поблагодарить. Моя дочь приёмная. От неё отказалась биологическая мать, она была ВИЧ-инфицированной и не могла оставить ребёнка, но она сделала для неё очень и очень много. Всю беременность принимала специальные препараты и предупредила о своём статусе врачей, чтобы те сделали ей кесарево. Она оградила своего ребёнка от ВИЧ, и я благодарна ей за это. Я благодарна всем женщинам, которые отказались от своих детей в роддоме или донесли их до больницы, а не бросили в мусорку, не оставили в мороз на улице. Конечно, любой из вас сделал бы для этих детей больше, но не в их ситуации… Постарайтесь понять, те люди сделали всё, что могли. Некоторые поступали куда хуже…

– Мы его сдали, а через неделю он сбежал, – вновь произнесла Полина. Глаза у неё увлажнились. – Искали всем домом. Пришлось писать в общий чат жильцов. Теперь на меня все пальцем показывают. Все осуждают. Говорят, смалодушничала и предала. А они ведь не знают, каково это. Каково идти утром на работу и думать, что он натворит сегодня.

– На каждый роток не накинешь платок. Осуждают, потому что дураки. Умные осуждать не будут.

– А ещё мне очень страшно Тимошу потерять. Он, конечно, совсем малыш был, когда мы его взяли. Ему меньше от детского дома досталось. Не было такой депривации. Но на брата он всё равно смотрит. Как бы по его стопам не пошёл. Хотя, конечно, он старается. А Савва… Савва – это моя боль и самое моё большое наказание. Столько его по логопедам таскала, по психологам, по кружкам развивающим, а всё равно ничем не помогла. Деньги, силы, время – всё в пустую. Думаешь, не любила его? Любила. И терпела. Без конца терпела. Но и этого мало оказалось.

– Я могу тебе чем-то помочь? – хотела было спросить Лана, но в самый последний момент передумала. Чем она поможет? Полине грамотный психолог нужен. Или время. Или и то и другое сразу.

– Спасибо, что выслушала. – Полина улыбнулась и сделала небольшой глоток кофе. Лана последовала её примеру. Латте оказался холодным. Они разговаривали так долго, что странно даже, как он коркой льда не покрылся. – Я сегодня совсем расклеилась, даже не спросила, как вы.

– И мы потихоньку.

– Ребёночка не родили?