Ребёнок моего мужа (СИ)

Первые минут пятнадцать они ехали в полном молчании. Лана приходила в себя. Она не знала, как теперь покажется на глаза в органах опеки. После такого громкого «хлопанья дверьми» им больше не позвонят, а на их деле ярко-красным фломастером выведут слово «Неадекваты». Первый раз забыли о встрече и не приехали, второй раз устроили скандал на ровном месте. Мда… Красота, да и только. Есть чем на работе похвастаться!

– Может, скажешь, что случилось? – наконец не выдержала она. Их внедорожник поймал «красный», и Влад с остервенением ударил по тормозам, остановившись минимум сантиметров на пятьдесят дальше положенной линии. – Чем тебе так не угодил этот ребёнок?

– Его фамилия Ковалёв.

– И что? Чапаев, Репин? Какая разница? Нянечка тебе правильно сказала. Если мы его усыновим, у него будет наша фамилия.

– Мы его не усыновим!

Лана тяжело вздохнула и с величайшим непониманием уставилась на мужа. Он сделал то же самое. На светофоре загорелась отметка «десять».

– Ты правда не понимаешь?

– Я не понимаю.

Лана действительно не понимала. Влад знал что-то такое, что до неё никак не доходило. И он хотел, чтобы она догадалась, а она не могла. Наверное, сказывалась беременность. Хотя в этот раз как-то рановато. Обычно бесконечно тупой Лана начинала ощущать себя в конце пятой недели.

Он покачал головой, но всё же сжалился и объяснил.

– Это сын Вики.

Глава 30

Вернувшись домой, Лана сразу ушла в спальню и долго лежала на кровати, глядя в потолок. Влад остался в гостиной и коротал вечер за просмотром телевизора и игрой в «стрелялки». Лёг спать он лишь во втором часу ночи, но вырубился, едва коснувшись головой подушки. Наверное, специально мучил себя до посинения, до глаз в кучку, лишь бы забыться. У Ланы так не получилось. Большую часть ночи она провела без сна, а на утро чувствовала себя разбитой. В голове не укладывалось: как же она не узнала «Серёженьку»? Вероятно, не очень-то вглядывалась.Тогда. В их первую встречу в роддоме он был в два раза меньше, чем сейчас, да ещё и спал. Лана помнила только его широко раскрытый рот, зато Влад, рассмотревший когда-то мальчика в мельчайших деталях, естественно, помнил всё остальное.

Утром за завтраком Облонские вели себя подчёркнуто вежливо. Влад самолично поджарил хлеб с яйцом и заварил свежий чай, Лана нарезала салат из огурцов и заправила нежирным йогуртом. Другой темы для разговора, кроме погоды, у них не нашлось, и они мусолили её, пока вконец не устали.

– Крещенские морозы ещё закончиться не успели, а синоптики уже метели обещают.

– Да-да, и те вроде как собираются бушевать весь февраль.

– Тяжко будет проехать. И аварий за это время случится уйма.

Когда Влад ушёл, Лана принялась мыть посуду. Перед самым Новым годом она ушла с «удалёнки», но в связи с беременностью вновь решила на неё вернуться. Месяца через полтора, если не будет сильного токсикоза. А дальше… Дальше надо доносить.

На работе, хвала небесам, работы было немного, и, сбежав за десять минут до начала обеденного перерыва, Лана решила наведаться в краевую детскую больницу. Ситуация, что произошла вчера, покоя ей не давала. Странное чувство тревоги так и давило на грудь. Гештальт ни в какую не хотел закрываться, и Лана решила разбередить эту рану ещё раз.

Охранник, дежуривший на посту, мало чем отличался от тех, что сидели в отделении невынашивания и роддоме. Купюра в две тысячи рублей показалась ему вполне приемлемым аргументом, и Лана без всяких проволочек поднялась на четвёртый этаж. Правда, до комнаты знакомств ей дойти не удалось. Вчерашняя нянечка наткнулась на неё в первом же коридоре и стойко загородила собой проход.

– Я бы хотела увидеть мальчика, – объяснила Облонская.

– Зачем? – насупилась женщина. – Как я поняла из вчерашнего разговора, ребёнок Вас и Вашего мужа не заинтересовал, поэтому я не вижу смысла его мучить.

Услышав настолько категоричный ответ, Лана замялась. Она не знала, как объяснить, что весь вечер и почти всю ночь думала о матери этого самого ребёнка. Что же с ней такое приключилось? Может, онкология, как у Александры Фёдоровны? Хотя какая онкология? Вику вдоль и поперёк под микроскопом изучали во время беременности. Заведись у неё что-то подобное, и оно бы тотчас обнаружилось. Тогда, возможно, тромб оторвался. А что, вполне вероятно. Лана про такое читала. Тромбоз после родов не редкость, особенно у тех, кто прошёл через кесарево сечение.

– Вы сюда помолчать пришли? Тогда, пожалуйста, не отнимайте моё время.

Из-за Ланиного нервного покусывания губ нянечка нахохлилась ещё больше и стала похожей на разозлённую курицу:

– Вам кажется, что раз он маленький, то ничего не чувствует. Так вот, он всё чувствует и очень даже хорошо. Люди приходят, смотрят на него, а затем уходят и оставляют. Знаете, что после такого бывает? Ребёнок начинает болеть, потому что ощущает себя ущербным. Начинает думать, будто с ним что-то не так, и разучивается делать то, что умел делать раньше. Но Вы мне, конечно же, не поверите.

– Нет, отчего же? Я Вам верю. Я про такое читала.