Ребёнок моего мужа (СИ)

– Не то слово о каком высоком! – Максим горделиво поднял вверх палец. – Вчера, например, обсуждали кордицепс*!

Лана прыснула. Влад деловито показал рукой на сарай.

– Мясо-то хоть привезли, грибники наши богемные? Я уже дров нарубил и воды натаскал. Вечером баню истоплю. Так что пока женщины салаты режут, надо успеть шашлыков нажарить.

Макс кивнул. Он вообще никогда ни с кем не спорил и отправился вслед за Облонским. По пути они болтали о том, как лучше запекать мясо: на шампурах или на решётке.

– А, кроме нас, ещё кто-нибудь будет? – спросила Юлька уже на кухне, по-хозяйски завязывая на пояснице передник. Лана в это время мыла в раковине огурцы, помидоры и зелёный лук.

– Нет. Мама и папа сказали, что на даче им в их возрасте уже трудно. Дескать, случись приступ, и «скорая» не доедет. Влад взял им билеты в оперу. Решили показать Насте «Иоланту».

– Ясно. – Юлька стянула отросшие волосы в «хвост». – Вчера я встретила Валю. У неё новый хахаль. Лицо опухшее и красное, под левым глазом синяк.

– Её дело.

Добавлять по этому поводу что-то ещё Лана посчитала лишним. Она не видела Валю больше пяти лет и общаться с сестрой категорически отказывалась. С Андреем Валюшка всё-таки развелась, а после получения свидетельства о расторжении брака пустилась во все тяжкие. Мужья, точнее сожители, менялись у неё каждые полгода. Слава Вселенной, что хотя бы новые дети больше не появлялись. Стас и Кира жили с отцом. Женившись во второй раз, он уехал в Ярославль. Настю Валя подкинула родителям. Алёшку Влад чудом спас от колонии для несовершеннолетних и отправил в армию, а после армии пристроил к себе на фирму курьером.

– Да и чёрт с ней, – согласилась Юлька и принялась безжалостно кромсать в салатницу помидоры. – Ну, надо же какая фотка классная! Я такую раньше не видела.

Она взяла с подоконника посеребрённую рамку и поднесла поближе к глазам. Лана улыбнулась. Она тоже любила эту фотографию.Их первый снимок вчетвером. Щёлкнула Облонских Надежда Константиновна ровно через три месяца после суда. Борис на руках у Влада, а Аня у Ланы в животе. Беременность в те дни ещё не было видно, но Лана уже знала, что точно доносит свою девочку.

Дату суда назначили на четырнадцатое марта. Во многом всё решилось столь быстро благодаря Софье Степановне. Лана названивала ей буквально каждый день и беспрестанно торопила. Она хотела, чтобы Боря пробыл в детском доме как можно меньше, а когда наконец его получила, то долго не могла прийти в себя. Лана находилась на девятой неделе беременности, Аня развивалась в ней согласно положенным срокам. И страх, который терзал Иоланту на протяжении многих лет, наконец отступил. Она осознала, что всё-таки закрыла свой минус миллиард и с тех пор плюсики в карму больше не копила, однако изо всех сил зла старалась никому не делать.

Долгие месяцы Борис был для неё только спасителем. Она кормила его, гуляла, укладывала спать, купала и пеленала, но любви не чувствовала. Лана относилась к Боре, как к работе, на которую надо ходить, чтобы не умереть с голода. Как к неприятной обязанности.

Боря же, как и обещала нянечка, устроил ей настоящий «медовый год». Он был спокойным, а потому особого дискомфорта не причинял и по ночам старался не плакать. Вероятно, он слишком боялся, что от него откажутся и вернут, вследствие чего делал всё, чтобы удержаться. Бессонные ночи и детские капризы Облонские прочувствовали на себе лишь с появлением Ани. А Боря… Боря лишний раз старался никого не беспокоить. Он рано понял, что значит быть благодарным.

И всё же Влад потянулся к нему первым. До суда он часто ворчал и время от времени пытался переубедить в своём решении Лану, но потом, после того как мальчик переселился к ним, начал таять похлеще мороженого. Как бы Влад не ненавидел Вику, любовь к детям оказалась в нём сильнее. Лане потребовалось куда больше времени. Она приучала себя к Боре день за днём, месяц за месяцем, и когда уже окончательно отчаялась к нему привязаться, он заболел. Заболел тяжело, двусторонним бронхитом, который развился на почте длительной ОРВИ. Температура не спадала четыре дня. Их с Ланой увезли на «скорой» в больницу, и уже там, идя на поправку, он вдруг назвал её мамой. Она прижала его к себе и расплакалась. Сначала от усталости, затем от облегчения, а после оттого, что почувствовала то, о чём писали во всех статьях о материнстве. Так всё и встало на свои места. Не сразу, но встало.

– Папа сказал, чтобы мы вам помогли, – Боря несмело заглянул в комнату. Аня пряталась за его плечом.

– Накрывайте стол на веранде. Только не забудьте постелить скатерть, – подмигнула Юлька и дала Боре кастрюлю с мелко нашинкованными огурцами и помидорами, а Ане – тарелку с хлебом. – А Борюсик с каждым годом всё больше смахивает на Влада, – минуту спустя проговорила она уже Лане.