Читаем Ребенок на заказ, или Признания акушерки полностью

Ребенок на заказ, или Признания акушерки

Помимо собственного скромного «имущества» Ноэль и коробок, которые она должна была перевезти к мисс Уилсон, единственной остававшейся в доме вещью был старый раскладной диван. Джеймс собирался нанять грузовичок, чтобы отвезти его к себе. После рождения ребенка у Би Джеймс как-то привязался к ним и подстригал у них газон, сначала из благодарности, а потом и за несколько долларов, на которых настояла мать Ноэль. Это семейство было полно сюрпризов. Так, оказалось, что Джеймс был вовсе не брат Би, а отец ребенка, которого она родила в ту ночь. Сейчас ребенку было уже пять лет, и у него появились двое младших братьев, которых тоже «поймала», как выражалась мать Ноэль, опять-таки с помощью Ноэль. Она пыталась убедить Би и Джеймса установить контроль над рождаемостью, но те оставались глухи к ее призывам. Би, как выяснилось, понравилось быть матерью, и она обожала своих детей.

Ноэль загружала коробки в свою машину, когда объявился Джеймс с грузовичком.

– Привет, мисс Ноэль, – сказал он, выскакивая из кабины. – Выходит, маму вашу я не застал.

– Она уехала час назад, – сказала Ноэль, загружая очередную коробку в уже забитую машину.

– Что мы будем делать без нее? – спросил он.

– Вам с Би лучше перестать заводить детей – вот что.

Джеймс усмехнулся. Он стал очень привлекательным мужчиной, и его усмешка неизменно вызывала ответную улыбку.

– Уже слишком поздно, – сказал он.

Ноэль подбоченилась.

– Как, опять? И что вы собираетесь делать со всеми этими детьми?

– Любить их, – пожал плечами Джеймс.

Люди имеют право на собственный выбор, сказала мать, когда, к недоумению Ноэль, Би последний раз объявила о своей беременности.

– Ладно, – сказала Ноэль, – помоги мне отнести диван в твой грузовик.

Им понадобилось полчаса, чтобы вытащить диван через узкую дверь, пронести его по двору и погрузить в машину. А потом Джеймс помог ей с остальными коробками матери.

Ноэль направилась к дому за еще одной коробкой, когда увидела, как Джеймс вдруг выронил одну и всплеснул руками.

– Послушай, девушка! – Он пнул коробку носком ботинка. – Где вы держали эти коробки? Они все в паучьем дерьме.

Ноэль ничего не заметила, но он был прав. Следы паучьей жизнедеятельности свисали по углам, и крышки местами были обвиты паутиной.

– Оставь их, Джеймс, – сказала она. – Живности там никакой нет, но я не хочу тащить эту грязь в дом мисс Уилсон. Дай мне тряпку, и я их оботру.

– Скотч у тебя найдется? – Джеймс присел на корточки рядом с коробкой. – Я посмотрю, нет ли внутри какой заразы.

Найти тряпку в убранной начисто кухне было сложно, и Ноэль в конце концов решила извлечь из чемодана махровую мочалку. Намочив ее под краном, она снова вышла во двор.

Когда она подошла к Джеймсу, он уже поднялся и стоял с какой-то папкой в руках. Он взглянул на Ноэль, сосредоточенно нахмурившись.

– Тебя, что, удочерили?

Она окаменела. Откуда он узнал? Ей самой это стало известно только в ту ночь, когда у Би родился первый ребенок. Тогда мать рассказала ей правду. Они сидели в гамаке на заднем дворе. Мать извинялась за то, что не говорила ей ничего до этого.

– Ты имела право знать раньше, – сказала она. – Но я не хотела, чтобы ты думала, что тот факт, что ты наша приемная дочь, имел какое-то отношение к уходу отца.

Ноэль была потрясена. Словно какая-то пропасть разверзлась перед ней.

– А моя мать? – спросила она. – Кто мои настоящие родители?

– Твой отец и я – твои настоящие родители, – резко ответила мать. – Но твоя биологическая мать была пятнадцатилетней девочкой, вроде той, которую мы только что видели. Такая, как Би. Твой отец… – Она пожала плечами. – Не думаю, чтобы кто-то знал, кто он такой.

– Значит, я не твоя, – сказала Ноэль, с трудом подбирая слова.

– Ты моя, детка. Никогда не говори так.

– Значит, во мне нет индейской крови. – Ноэль чувствовала, как из нее уходит волшебство. Испанский мох, висевший над гамаком, был всего лишь испанским мхом, а не волосами жены индейского вождя.

– Я думаю, в тебе смешанная кровь. Понемногу того, другого и этого. – Мать взяла ее руку и держала у себя на коленях. – Ты – самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Сейчас Ноэль смотрела на Джеймса.

– Да, я – приемыш, – сказала она, словно этот факт не имел для нее никакого значения. – Но откуда ты узнал?

Он отдал ей папку.

– Отсюда выпали бумаги, – сказал он. – Мне до этого нет никакого дела. Но для тебя это, может быть, что-то значит.

Мягкий взгляд его карих глаз говорил Ноэль, что он увидел что-то, чего не должен был видеть. Чего и ей не следовало видеть. Когда он передавал ей папку, то коснулся ее руки. Это не было прикосновение мужчины к женщине. Это было прикосновение друга, который знал, что бумаги в этой папке могут навсегда изменить ее жизнь.