Ребенок на заказ, или Признания акушерки

Я тянула время. Я как можно дольше задержалась в школе. Через три дня день рождения Сюзанны, и я встретилась с поставщиком продуктов, улаживая последние детали, заехала в магазин заказать еще цветных шариков. Больше у меня не оставалось предлогов откладывать встречу с Ребеккой Бейкер. Я вышла из машины и направилась по длинной дорожке, надеясь, что никого не окажется дома.

Мне было труднее отыскать Ребекку Бейкер, чем Эмерсон отыскать Дениз, жившую все по тому же адресу, который был указан в журнале Ноэль. Адрес Ребекки был вымаран вместе с ее именем и фамилией. В конце концов, ее разыскала для меня в Интернете Эмерсон. Ребекка была бухгалтером. О муже или детях там ничего не говорилось, но ее возраст и место жительства подходили разыскиваемой женщине.

На ступенях веранды я нажала кнопку звонка, и по всему дому раздался звон. Кто-то был дома. Я услышала собачий лай. Через минуту дверь открыла девушка несколькими годами моложе Грейс.

– Привет, – сказала она. Она была темноволосая, атлетического сложения. Брови ее слегка приподнялись. «А вы кто такая?» – говорил ее взгляд.

– Привет, – ответила я. – Я – Тара Винсент. Я разыскиваю Ребекку Бейкер.

– Подождите. – Повернувшись на каблуках, она направилась через холл к двери в кухню. – Мама! – позвала она. – К тебе пришли.

Из кухни появилась женщина в спортивном костюме. Она приподняла брови с таким же выражением, как у дочери, но нисколько на нее не походила. Она была блондинка с ярко-голубыми глазами. Никакого сходства с дочерью.

– Простите, что я нарушаю ваш вечер, – сказала я. – Я знаю, что это выглядит странно и навязчиво. Я – Тара Винсент, я была близкой подругой Ноэль Дауни.

Женщина слегка нахмурилась, как будто чего-то не понимая. Я не могла ее за это осудить.

– Я слышала, Ноэль покончила самоубийством, – сказала она.

– Да, – кивнула я. – Я бы… я бы хотела поговорить с вами несколько минут, если у вас найдется время. Я могла бы зайти в другой день, если…

– О чем? – спросила она.

– У вас сейчас есть время?

Она оглянулась через плечо.

– Вы отвлекли меня от уборки в кухне, а против таких отвлечений у меня не бывает возражений. – Она указала на кресло-качалку на веранде. – Присядьте.

– Спасибо. – Кресла оказались пыльные, грязноватые. На мне был белый кардиган, и я с трудом удержалась от желания протереть кресло бумажной салфеткой, прежде чем садиться.

– Должна сказать, я не удивилась, услышав, что Ноэль покончила с собой, – сказала Ребекка, тоже опускаясь в кресло. – Я понимаю, вы – ее подруга, и я сочувствую вам в вашей потере, но я не удивилась.

Ее слова болезненно задели меня. Те из нас, кто был близок к Ноэль, очень удивились. Что знала эта посторонняя женщина, чего не знали мы?

– Правда? – спросила я. – Почему?

– Она была в плохом состоянии, когда я видела ее в последний раз.

– Когда это было?

– Давно. Она принимала моих первых двух детей. Моего сына и дочь, которую вы встретили в дверях. Петру. Хотя Петру, собственно, принимала не она. Это долгая история. Так о чем вы хотели поговорить со мной?

У меня закружилась голова. Ноэль не принимала Петру? Не ответ ли это на нашу загадку?

– Мои друзья и я были потрясены самоубийством Ноэль, – сказала я. – Похоже, в каком-то смысле вы знали ее лучше, чем мы. Мы стараемся понять, почему Ноэль сделала то, что сделала. Она перестала работать акушеркой более десяти лет назад, и мы полагаем, что примерно в это время случилось что-то, приведшее ее к депрессии. – Депрессии, которую мы не распознали, добавила я про себя. – Поэтому мы пытаемся поговорить с кем-то из ее последних пациенток, чтобы понять, что могло привести ее в такое состояние.

Это объяснение показалось мне до нелепости надуманным, но Ребекка кивала головой, как будто ей оно было совершенно понятно.

– Ну, во-первых, должна вам сказать, что она была в прекрасной форме, когда принимала моего сына. Я просто в нее влюбилась и не могла дождаться повторения с Петрой. Но, когда она появилась во время родов, она была, как я уже сказала, в очень плохом состоянии. Да и я не в лучшем на тот момент, – улыбнулась Ребекка. – Роды длились долго, ребенок был в неправильном положении. Поэтому покажись она хоть с двумя головами, я бы этого не заметила. Но мой муж заметил.

– Что вы имеете в виду, «в плохом состоянии»?

– Не в себе.

– Не в себе? – повторила я. Мне показалось, что я отупела.