Ребенок на заказ, или Признания акушерки

Клив изменился. Как можно так измениться за полтора месяца? Даже внешне. Когда он вошел с Сюзанной, я его едва узнала. У меня было такое впечатление, что я вижу его впервые. Он как бы стал выше ростом, и лицо его выглядело по-другому. Но он подошел прямо ко мне и обнял.

– Ты великолепно выглядишь, – сказал он. Единственное, что в нем не изменилось, это запах. Я хотела прильнуть к нему и просто вдыхать этот аромат.

Побыв немного с гостями, Дженни, Клив и я поднялись наверх и сидели там, болтая. Все было как раньше, когда мы дружили. Только мне было трудно придумать, о чем говорить. Мы с Дженни показали ему, что сделали для детской программы, включая приданое для новорожденных, которое я научилась шить. Он восхитился, что мы этим занимаемся, но я видела, что ему скучно. Он много говорил о колледже и о том, что стал членом баскетбольной команды.

– Я хочу поступать в университет, – сказала Дженни. Мы сидели на диванчике, сбросив туфли. В моем платье было приятно стоять, но неудобно сидеть, и я все время одергивала юбку вниз, а лиф подтягивала кверху. Платье Дженни было свободного фасона и очень симпатичное, но выглядела она ужасно. У нее была простуда, голос хрипел, и в руке она комкала бумажные носовые платки.

– Ты не сможешь поступить в Чэпл-Хилл, если не знаешь, чего хочешь от жизни. – Клив растянулся в раскладном кресле. Он достал из детских вещичек соску-пустышку и начал подбрасывать ее вверх, перекидывая из одной руки в другую. – Ты, конечно, мисс Популярность, но оценки у тебя не очень, я прав?

– Да пошел ты, – рассмеялась Дженни. – Уж если ты поступил, я тоже смогу.

– У меня средний балл был 5.2, – сказал он.

– Ты поступил, потому что ты наполовину черный, – парировала Дженни.

Я толкнула ее босой ногой.

– Ты грубишь, – сказала я. Это были чуть ли не первые слова, сказанные мной после того, как мы поднялись наверх. И почему я чувствую такую глупую робость рядом с ним?

– И это тоже не повредило, – усмехнулся Клив.

– У меня еще есть время для выбора, – продолжила Дженни. – Я знаю одно: я хочу освоить вспомогательную профессию.

– А что это за штука? – спросил Клив. – Быть медсестрой, что ли?

– Или врачом, гнусный ты сексист. – Дженни снова засмеялась. Они всегда так разговаривали друг с другом. – Или учителем, или консультантом. Кем-то, кто помогает людям. Не архитектором, который помогает только зданиям.

– Ну ты и невежда, – сказал Клив. – А кто, по-твоему, живет и работает в зданиях?

Я следила за его руками, которыми он перебрасывал соску. Я представила, как эти руки скользят под юбкой по моим бедрам. Если бы тут не было Дженни, я бы встала, расстегнула платье и кинулась бы на него. Может быть, и нет. Но я этого хотела.

– По крайней мере, у Грейс есть амбиции. – Клив застал меня врасплох, упомянув мое имя. – Думаешь, многие умеют писать так хорошо, как она?

– Да, но писательством много не заработаешь, – сказала Дженни.

– Да, это трудно, но не невозможно. А главное, она будет заниматься тем, что ей нравится. – Они говорили обо мне так, словно меня тут не было. Но мне это было безразлично. Он улыбался мне. Хорошей, доброй улыбкой. У нас с ним еще не все кончено, думала я. Я хотела бы, чтобы Дженни исчезла, будь мы наедине, я говорила бы с ним свободнее.

Клив одной рукой подбросил соску высоко в воздух и поймал ее другой.

– Пойдем в парк, – сказал он, вставая.

Да, в парк! Мы провели там много вечеров. Там мы впервые занялись сексом, в ночь перед тем, как он бросил меня. Меня всегда тревожило, что есть какая-то связь между этими двумя вещами: сексом и разрывом.

– Это круто. – Дженни тоже встала.

– Я вас догоню, – сказал он, выходя в коридор. Я догадалась, что он хотел зайти в туалет. Перед тем как спуститься, я схватила Дженни за руку.

– Ты не могла бы остаться дома, Джен? – спросила я. – Прости, но мне нужно поговорить с ним наедине.

Она удивилась, но только на мгновение.

– Нет проблем, – заверила она. – В любом случае, я паршиво себя чувствую. Скажи ему, что мама попросила меня помочь.

– Ты лучше всех, – сказала я, обнимая ее.

– Только, – она наморщила нос, – смотри, не страдай.

Я уже спустилась до середины лестницы.

– Не буду, – улыбнулась я. Мысль о страданиях мне и в голову не приходила.

Я ждала его на газоне и увидела, как он идет по дорожке. Он вышел с черного хода, вероятно, желая избежать людей в гостиной.

– Дженни нужно помочь матери, – сказала я, когда он подошел поближе.

– Отлично, – кивнул он, но я поняла, что он хотел сказать «жаль», а не «вот здорово». Мы направились в парк, пересекая потоки света от уличных фонарей. – Хотя лучше бы Дженни была с нами, – сказала он минуту спустя.

– Почему?

– Просто… нам не нужно оставаться с тобой наедине.

– Ты думаешь, нам нужна дуэнья? – засмеялась я.

– Вообще говоря, да. Особенно, когда ты выглядишь как сегодня.

О боже!

– Спасибо, – сказала я.

– Серьезно. Я смотрел на тебя сегодня и думал, каким же болваном я был, порывая с тобой.

Уж не хочет ли он снова сойтись? Я чуть было не спросила его открытым текстом. Но побоялась спугнуть удачу.

– Да, – сказала я. – Что правда, то правда.