Ребенок (не) от бывшего мужа

Кажется, я поняла, о каком брате шла речь. Они все были на том семейном фото, на котором я впервые увидела Макса и подумала о том, что он самый грустный человек на ней.

Братья сильно отличались внешне и, что-то мне подсказывало, внутренне тоже. Макс выделялся на их фоне. Большой, рыжий, зеленоглазый. Двое младших были мельче сложены, волосы у них были темно-русыми, а глаза карими. Явное различие моментально наталкивало мысль о том, что кто-то точно усыновлен. Ну, или, как вышло в случае с моим «женихом», у них были разные матери.

Не сразу, но до меня начало доходить, что именно пытался сделать Максим.

За всей этой нелепой бравадой и попыткой якобы доказать всему миру, что он остепенился и у него все, как у всех и ничуть не хуже крылось нечто совсем другое.

Он отчаянно сильно хотел внимания своих братьев. Любого. В хорошем или плохом контексте.

— Ты скучаешь по ним, — неожиданно для нас обоих выдала я.

— По кому?

— По своим братьям. Миша и Мир, кажется?

— Да.

— Ты хочешь, чтобы они обратили на тебя внимание. Поругали, отчитали, позавидовали, простили. Что угодно. Только бы не делали вид, будто бы тебя никогда не существовало в их жизни. Спорим, ты и бизнес бы свой обратно поделил, лишь бы они вернулись? Но они не возвращаются, да? Они даже не отвечают на твои звонки…

Я не заметила, как начала произносить мысли вслух, я просто рассуждала про себя. А когда заметила, что взгляд Максима изменился, то поняла, что нужно было молчать.

И, знаете, что? Он не разозлился, по обыкновению, а я уже привыкла, что Макс постоянно злился. Его глаза стали грустными, совсем, как на том фото, что стояло у них в гостиной, в особняке. Он замолчал, так ничего и не ответив. И я не знаю, что он сказал бы, если вдруг вообще собирался, потому что вскоре подошел официант с вежливым вопросом о том, не нужно ли нам что-нибудь еще. Макс отказался и попросил счет, даже не став спрашивать меня.

Мы молча отправились в магазин товаров для дома, и я постаралась заставить себя отвлечься от того, что наговорила Орлову.

Вот, зачем, а? Зачем было лезть не в свое дело? Кем мне был Максим? Правильно, никем. А я ему кем приходилось? Тоже никем. И уж точно не была его психологом, чтобы выдавать такие вещи.

— Как думаешь, нам пригодится?

Наверное, не каждый день Макс разгуливал по такому магазину и выбирал себе вещи в дом. Наверное, увидь его сейчас кто-нибудь из журналистов, которые охотились за горячими подробностями молодого миллионера или его сотрудники и коллеги, все бы очень удивились.

Потому что сейчас передо мной был человек. Настоящий, живой и довольно обычный, я вам скажу. В простых черных джинсах и светлой футболке, без всех этих атрибутов делового человека, вроде часов за миллион, золотых запонок или строгого галстука. С растрепанными рыжими волосами, которые постоянно лезли в глаза, и которые Макс постоянно зачёсывал назад небрежным движением руки.

— Аня? — еще раз позвали меня.

Кажется, я засмотрелась на Орлова, потому что, как выяснилось, звал он меня уже в третий раз. Стыдливо покраснев, я отвела взгляд и прочистила горло, будто бы эти нехитрые действия могли скрыть мое смущение.

— Так брать или нет? — переспросил Максим.

Я посмотрела на то, что он держал в руках и улыбнулась. Большая подушка-игрушка в виде розового облачка.

— Нравится?

— Да. Давай, — я закивала, но взять подушку не получилось, Мила все еще была у меня на руках.

— Давай меняться, — уверенно заявил Орлов. — Я возьму ее, а ты бери все, что нужно в дом. Как ты там его прозвала? — нахмурился Макс, забирая дочку на руки.

— Холодный, неуютный и безжизненный.

— Точно, — он усмехнулся, аккуратно прижимая к себе Милу. — Будем делать его теплым, уютным и жизненным. Где там отдел с растениями?

— Ты еще единорогов обещал, — заулыбалась я, удобнее перехватывая руками ручки тележки и направляясь за Орловым.

— Ага. Еще раз толкнешь лекцию по поводу того, что свое слово нужно держать?

Перешучиваясь, посмеиваясь и набирая гору ненужного, но красивого и милого хлама мы провели еще почти два часа нашей жизни.

В итоге мы накупили столько всего, что в машину Орлова все-таки не влезло. Пришлось вызывать личного водителя Максима и организовывать собственную доставку, гоняя его в два захода. Среди покупок была уйма растений, одежда и игрушки для Милы, посуда, забавные вещи в дом.

— Теперь-то точно домой? — устало протянула я, удобнее устраиваясь на мягком диванчике.

Мы провели в торговом центре целый день, на улице было уже темно. Я дважды успела поменять Миле подгузники и покормить ее в комнате матери и ребенка. А еще я успела устать.

При этом, мной все равно больше овладевало другое ощущение. То ли радости, то ли удовольствия, я не могла понять, чего именно.

Вот так жили люди в столице? Или так проводили время семьи? Те, у кого был дорогой человек? Они вместе покупали вещи, обустраивали свое жилье, спорили, ругались, мирились и много шутили?