Ребенок от бывшего мужа

– Мы прислушались к тебе. Попробовали работать вместе и вроде бы у нас получается. Каждый занят тем, в чем хорош. Бизнес идет, развивается. Все мы уже взрослые мужчины. У меня второй ребенок, у Макса вот-вот будет. Обоим за тридцать. Мир нас совсем скоро догонит. Пора браться за ум и взрослеть. Греть и взращивать обиды, конечно, очень занятное дело, но взрослому человеку это не дозволено. На нас со старшим братом лежит уже слишком большая ответственность, чтобы и дальше продолжать играть в войнушку и ненавидеть друг друга за сломанную игрушку. Я начал что-то соображать, когда у меня появилась Мира. Когда я вдруг лицом к лицу столкнулся с родительством. Наверное, дед сделал это специально. Отрезал меня от всего мира, оставив практически один на один со своим ребенком. Чтобы заставить понять и принять тот факт, что сам я уже как раз не ребенок. Что теперь я отвечаю за тех, кого привел в этот мир. За Миру особенно, потому что у Матвея есть ты. Макс. А у Миры только я.

– Мне жаль, что девочка растет без мамы. Так не должно быть… – Я с горечью осознала факт того, что малышка еще ни разу со дня рождения не видела свою маму, не слышала ее голос, не была прижата ею к груди. Разве она заслуживала этого?

– Да, но у нее есть я. Я могу стать хорошим отцом. Хотя бы попытаться.

– Да, конечно… – кивнула я в ответ.

– Я больше не буду просить тебя помогать с ней.

– Что?!

– Ты научила меня всему, что нужно. Дальше я справлюсь сам. Я должен. Это моя ответственность. У тебя – своя. Тебе нужно думать о себе. Если что, на крайний случай, мне поможет мама.

Я кивнула и даже улыбнулась, но в груди почему-то защемило.

То ли от того, как сухо это продекларировал Миша, то ли потому, что успела привязаться к малютке. Не знаю. Но в груди разлилось разочарование.

– Так… о чем ты хотел попросить деда? – Я попыталась вернуться к изначальной мысли Миши.

– Я хочу попросить его разделить все поровну. На троих. Это будет честно. Это будет правильно. И это будет по-взрослому. Если мы будем объединены общей целью, мы справимся. Да, будем ругаться. В чем-то разойдемся во мнении. Будем много спорить. Но справимся. Я уверен. Я не хочу отнимать что-то у Макса. У брата, который растит моего сына и будет растить племянника. Не хочу отнимать у Мирослава, у которого единственного из нас хватило ума быть милосердным по отношению к своим родным. Наверное, именно это дед и пытался донести до нас все это время. То, что мы одна семья… и мы должны защищать друг другу. Помогать. Прощать. Быть рядом.

Было сложно поверить в то, что передо мной сидит Миша. Тот самый Миша, которого я полюбила много лет назад, совсем еще юным и беззаботным. Тот самый Миша, который явился ко мне на работу много лет спустя, чтобы начать новую главу в нашей жизни с угроз. Тот самый Миша, который еще несколько недель назад пытался мной манипулировать, давя на жалость.

Сейчас рядом находился другой человек. Резко повзрослевший и принявший на себя весь груз ответственности. Принявший долг, который обязан выполнять перед семьей, обществом, окружающими и, в конце концов, собой. Осознавший все свои ошибки. И понимающий, что их уже никогда и ни за что не исправить.

Неожиданно пришла удивительно-странная и несуразная мысль.

А что было бы, встреться мы сейчас? Не тогда, много лет назад, а сейчас?

Полюбил бы меня Миша такой, какая я стала сейчас?

Сумела бы я полюбить его таким, какой он стал сейчас?

Были бы мы вместе?

Родился бы у нас Матвей?

Сложилась бы настоящая семья?

– Вот, держи. – С этими словами, Михаил сделал то, чего я уж совсем не ожидала. Выложил из кармана брюк на стол кулон. Ту самую подвеску с голубым камнем, которую когда-то давно дарил. Которую его мать сначала не дала мне забрать, а после приносила в кафе. Которую я сорвала с шеи, чтобы доказать Максу, что я с ним, а не против него. Ту самую подвеску, которую я полюбила с первого взгляда и долгое время не снимала, считая, что она символизирует наши с Мишей чувства и нашу любовь.

– Как? Где ты… как? – Я протянула к ней руки и взяла, положив на раскрытую ладонь. – Я же…

– Я приходил в кафе в тот же день, что и мама. Но поздно вечером. Тебя уже не было, и твоя напарница собиралась вот-вот закрывать его. Подвеску я случайно увидел на полу. Узнал, подобрал, забрал. Все это время носил с собой, думая отдать тебе, когда подвернется удобный случай. К слову, его так и не настало, так что…

– Я не знала, – едва шевеля губами прошептала я, сжимая украшение в ладони.

– Оставь себе. На память. Все же, когда-то мы были вместе. И когда-то давно любили друг друга. У нас общий ребенок. Общее прошлое. Этого ничто не изменит.

– Да… да, ты прав, – я закивала, соглашаясь. – Я сохраню его. Спасибо.

В тишине мы провели еще пару минут, каждый, думая о своем, а затем, Орлов встрепенулся, встряхнул головой, будто бы прогоняя какое-то наваждение и быстро поднялся со своего места.

– Извини, этот разговор был не особо к месту, и ты хотела есть, а я тебя отвлек.

– Нет, все в порядке, я не хочу…