Ребенок от бывшего мужа

Я удивилась, когда увидела Орлова на улице. Он подошел к Матвею и они с сыном стали о чем-то говорить. Ребенок возился с большой машинкой, которую ему подарил дед.

К сожалению, услышать то, о чем говорил Максим, мне не удалось. Если бы я открыла окно, то обязательно привлекла бы его внимание. Что-то глубоко внутри меня велело этого не делать. Затаиться. Посмотреть. Что будет дальше?

И оно не заставило себя ждать.

Очень скоро Матвей стал истерично крушить машинку и размахивать руками. Но знаете, что? Меня удивило не это. У сына уже начались подобные проблемы я была их свидетелем, причем не раз. Меня намного больше удивила реакция моего избранника. Он схватил Матвея за капюшон и явно начал сердито отчитывать. Разумеется, ребенку это не понравилось, и он начал врываться еще сильнее, пытаясь задеть кулачками обидчика. Итогом стало то, что в какой-то момент Матвей рванул вперед с такой силой, что просто выскользнул из толстовки. Она так и осталась зажатой в руках мужа в района капюшона. А вот Матвей оказался на земле. С рассечённым лбом.

Все. Это оказалась она – точка полного невозврата. Если раньше я терпела, надеялась, верила, просила, то сейчас все приоритеты были расставлены. Полностью. Целиком.

Макс сделал свой выбор. Все решил за всех в нашей семье.

А я поняла, что никогда больше не посмотрю на него, как раньше.

Никогда не смогу обнять. Лечь в одну кровать. Поцеловать. Сказать, что люблю.

Конец.

Вдребезги. Как то самое зеркало в ванной, которое он разбил, так и не удосужившись после заменить на целое. Так и наша жизнь, наши отношения сначала дали трещину, а затем рассыпались на мелкие осколки.

Я вылетела из кухни, позабыв обо всем. О готовке, об обязанностях, о том, что кофе стоит на плите. Выбежала и за считанные мгновенье достигла сына. Помогла ему встать и крепко обняла.

Матвей крепко обнял меня, захлебываясь в слезах и что-то лихорадочно пытаясь мне объяснить. Я подняла его на руки, позволив обвить ручками и ножками.

Подошла к Максу и отвесила ему звонкую пощечину. Такую сильную, что из губы пошла кровь, а на щеке расползлось уродливое, алое пятно.

– Никогда, слышишь, никогда больше не смей приближаться к моему ребенку, – прошипела я.

– Алина…

– Никогда!

Я развернулась и бросилась прочь с сыном на руках.

Нужно было отвести его к врачу – зашивать рану на лбу.

А после… что ж, после мне предстояло снова собирать вещи.

Глава 19

Я долго металась, не зная, куда ехать с Матвеем на руках. После больницы, где нам наложили маленький шов, я поняла, что совершенно не настроена возвращаться в дом вместе с сыном. Но в голову никак не шло, куда его отвести. В подготовительный центр? Он был закрыт в воскресенье. К Павлу Лаврентьевичу? Я не хотела вмешивать пожилого родственника мужа в наши личные дела. Искать няню на несколько часов? Сейчас? Не имея никаких рекомендаций на руках? Просто доверить своего сына незнакомке?

– Мам… – тихо позвал меня тем временем ребенок.

– Да, мой маленький? – Я присела перед сыном на носочки и нежно провела ладонью по лицу, стараясь не задеть шов.

– Я хочу к папе…

Мы находились в парке, который я нашла неподалеку от больницы и прогуливались по нему уже больше получаса. Пока сын сам не указал мне на решение проблемы.

Боже, что вообще со мной творилось, если я настолько не соображала?

– Конечно, Матвей… мы сейчас позвоним папе…

Очевидное решение почему-то не пришло мне в голову самостоятельно. Да и вряд ли вообще бы пришло, если бы Матвей на него не указал.

Зато Миша действительно примчался к ним, стоило ему только услышать мой «странный, какой-то грустный голос».

Утаить правду не получилось. Я пыталась приврать, что Матвей упал сам, но стоило только Мише приехать, увидеть сначала сына, потом меня, как он все понял без лишних слов.

– Он перешел все границы. Абсолютно все. Власть вскружила ему голову, Алина, а ты его в этом поддерживаешь.

Мы пристроили Матвея кататься на лошадках, хотя сын долго протестовал, настаивая на быстрых горках. Тем не менее, это все, что я позволила ему после больницы и наложения шва, пусть и совсем небольшого.

Мира, которую Миша взял с собой, мерно сопела у меня на руках. Малышка уже подросла и стала совсем большой. Как там говорят? Чужие дети растут быстро.

– Что ты несешь, Миша? Что ты вообще знаешь? Как можешь сидеть меня и в чем-то осуждать? – тихо спросила я, не сводя глаз с Матвея. Он заметно повеселел и крепко обнимал лошадку, на которой катался.

Мы с его отцом сели на ближайшую лавочку и, как обычно, стали ругаться, выясняя отношения.

А когда было иначе?

– Подожди… Алина? – позвал меня бывший, заставляя повернуться к нему. Нехотя я отвела взгляд от сына и перевела его на собеседника.

– Что?

– Он и тебя обижает? Макс поднимал на тебя руку?

– Не говори ерунды, – отмахнулась я, делая вид, что не заметила всей серьезности и озадаченности на лице Михаила.