Ребенок от Деда Мороза

— Что значит назначили? — с отчаянием восклицает Настя. — Я не понимаю, что значит сыграть роль? Я ваша секретарша, а не актриса.

— Но с ролью снегурочки ты справилась прекрасно.

— Это жестоко! Эту роль я тоже не хотела, меня заставили! Я никуда не поеду и никого не буду играть, — возмущается Синичкина.

— Понимаю, что не нравлюсь тебе…, - меня как ножом режет эта мысль. — Но все же надеюсь, что ты сможешь взять себя в руки, и выполнить профессионально это задание.

К своему ужасу вижу, как глаза птички наполняются слезами. Настя поспешно отворачивает от меня лицо, сидит, разглядывает свой мобильный, словно ждет, что я уйду и оставлю её в покое. Чувствую угрызения совести за то, что довел девушку до слез. И главное — ну чего я так уперся. Мать позлить? Так можно было и похуже спутницу найти из бывших. Многих мама на дух не выносила, моих пассий. Нет, я зациклился на Синичкиной! В конце концов, может надо было объяснить ей как-то по-другому, более лайтово, не с таким напором. Но я разозлился. Сначала на мать, что приперла к стенке ради собственного эго, вот уперлась ей Фролова! Словно загипнотизировали ее, приворожили. Раньше такого мама никогда не позволяла себе. Не лезла в мою личную жизнь, не диктовала условия. Поневоле в голову лезет всякое. Может у Виктории на мою мать компромат какой собран?

Ну а реакция Насти меня добила окончательно. Для этой птицы оказывается нет хуже кошмара, чем представиться моей невестой! И вообще, демонстрирует ко мне полное равнодушие, да что там, почти неприязнь. Это задевает за живое! Я этого так не оставлю. И неожиданно сам для себя, даю клятву, что Синичкина еще побегает за мной.

— Значит, вы отказываете мне, Анастасия? — перехожу на холодный и официальный тон. — Что ж, этого следовало ожидать. Вы ведь не настоящая секретарша, а лишь замена.

— Вы это к чему сказали? Будь Вера здорова, может хотите намекнуть, что она бы с удовольствием вашей невестой на вечер стала?

— Конечно стала бы.

— Не смешите! Кто бы поверил!

— И сделала бы все, чтобы поверили.

— А разница в возрасте? — распахивает глаза Настя, явно не понимая, шучу я или говорю на полном серьезе.

— Любви все возрасты покорны. Но увы, есть отдельные личности, которым этого не понять. Я жалею, что поверил Вере… и взял вас на работу…

Мои слова — чистый стеб конечно, но удивительно — теперь Настя куда больше вовлечена в разговор. Словно заговорив о Вере, я вернул все строго на профессиональный уровень…

— Теперь вы будете угрожать мне увольнением? — восклицает Синичкина с отчаянием. — Нет, я уже поняла, что отказаться от вашего предложения без вариантов! Я поеду, конечно же, тем более, что прекрасно отношусь к вашему отцу, с удовольствием поздравлю его… но врать не буду! Если вам так нужна актриса, поищите в другом месте. В театре, например! Я могу пойти как коллега… Как друг.

— То есть ты готова на все, но только не быть моей невестой? — перебиваю язвительно.

— Что угодно, кроме этого! — умоляюще произносит Настя.

— Ваш кофе, — прерывает наш спор официанта, ставя на стол два больших капучино, причем Синичкина смотрит на эти напитки так кровожадно, словно мечтает вылить оба мне на голову.

Беру чашку, делаю глоток, ставлю обратно на стол.

— Нам пора возвращаться на фирму.

Вдруг в Настиных глазах вспыхивает решимость.

— Хорошо, — произносит тихо. Вы меня убедили, хоть это и жестоко. Я согласна. Сделаю то что скажете.

— Неужели сыграть мою невесту вам так противно, Анастасия?

— Откуда вам знать мои причины и что я чувствую! Вам же наплевать на все кроме своих игр! — выпалив это Настя снова отворачивается.

Мне и правда наплевать, лишь бы настоять на своем. Лишь бы она стала моей… Я хочу эту девушку, — вдруг понимаю отчетливо.

— Хорошо, значит мы договорились, — подзываю официантку, прошу принести счёт.

— Настя, нам придётся обговорить кое-какие детали за оставшиеся дни, чтобы выглядеть естественно и ни у кого не возникло подозрений.

— То есть мне нужно будет выучить сценарий?

— Что-то вроде этого.

— Хорошо, — вздох. — Как скажете.

— Я понимаю, что ситуация весьма необычная…

— Да нет, я уже начинаю привыкать, — и вдруг осекается.

— Ты что-то хотела мне сказать… Прости, я перебил с самого начала. Теперь готов выслушать.

— Нет… нет, ничего, — Синичкина при этом выглядит ужасно взволнованной.

Что-то скрывает? Может у нее кто-то есть, и в этом причина неприступности моей секретарши?

— Настя, ты встречаешься с кем-то?

— Что? — аж подпрыгивает. — А это тут причем?

— Не знаю… Ну тогда, наверное, и правда неудобно тебе будет.

— Это уж точно! Но вы как-то спросить забыли!

— Ну забыл. Теперь спрашиваю, — начинаю злиться. — Так да или нет?

— Нет! — рявкает так громко, что сидящие за соседними столиками начинают пялиться на нас.

— У тебя никого нет? — уточняю еще раз, Синичкина смотрит так, словно мечтает снять с меня скальп.

— Нет! — снова с яростью.

— В таком случае, может быть поужинаем сегодня вместе? Думаю, нам не помешало бы поближе познакомиться, прежде чем мои родители начнут выяснять что к чему, а?

В Настиных глазах мелькает нерешительность.