Ребёнок от инвестора (СИ)

Соня звонко смеется, откинув голову назад. Я же не выдерживаю, хватаю ее за талию и рывком притягиваю к себе. Впиваюсь жадным поцелуем в губы, и она отвечает мне с не меньшим пылом...

Правда, насладиться в полной мере моментом у нас не получается. Мы слышим топот ног и лап по паркету. В комнату влетают Маша с Адрианом. Последнего заносит на повороте, и он плюхается всей своей тушей на бок. Дочь же становится перед нами, уперев руки по бокам. Пёс устраивается поудобнее на полу и задорно тявкает.

– Ну, вы чего так долго? Ребенок ждёт вообще-то!

Соня показывает мне язык и стремглав скрывается в ванной комнате. Я же, нацепив майку, подхожу к дочери.

– Это ты про себя или про Адриана?

– Про него, – возмущённо отвечает дочь. – Я вообще-то взрослая!

– Конечно, – киваю я и начинаю собираться на улицу.

Маша ходит за мной хвостиком и, не замолкая, рассказывает про предстоящий утренник. Завтра у них в саду будет юбилей, малышне устроят праздник. Соня позвала меня пойти вместе с ней. И я готов был отложить все дела, стоило только увидеть, как обрадовалась Маша.

После того случая на базе отдыха, моя жизнь разделилась на до и после. Я тогда реально чуть не поседел от страха и боязни потерять нашу малышку. Никогда не думал, что страх может быть таким. Ледяным и сковывающим сердце. Каждая слеза и стон дочери изрешетили душу и остались в памяти навсегда. Когда все закончилось благополучно, я в прямом смысле слова вознёс Богу благодарственные молитвы. Хоть и считал себя далёким от религии.

И теперь я четко понимаю, насколько слеп был раньше. Статус, деньги, гонки бизнеса... Все это такая хрень и шелуха. Здоровье тех, кто тебе дорог больше жизни. Вот, что имеет значение...

– Ты готова? – спрашиваю дочь.

Та с умным видом кивает и хватает пушистого на руки. Крикнув Соне, что мы ушли, всей компанией направляемся на прогулку.

Маша с гордостью демонстрирует беднягу Адриана всем детям на площадке. Малышня в восторге. Они подходят к пушистому и гладят того по очереди. Маша что-то увлеченно рассказывает. Не упуская из зоны видимости дочь, отхожу к скамейке. Усаживаюсь на нее, откинувшись назад. Я знал, что это надолго…

***

– Не понял... – шепчу на ухо Соне. – Это что за танец Траволты из Криминального чтива?

Соня прыскает от смеха в кулак, второй рукой держа перед собой телефон и снимая танец нашей дочери.

– Тшшш! – шикает на меня. – Тихо ты! Это танец ромашек, на минуточку.

Я прищуриваюсь и снова перевожу взгляд на импровизированную сцену. Там поставили инсталляцию солнца, и прямо перед ней блистала наша дочь. В костюме ромашки и с тем самым танцем, что репетировала на кухне.

Но потом из-за бумажного солнца выполз мелкий пацан в костюме пирата. Он ковылял под звуки музыки совершенно невпопад. Как-то странно согнувшись, дрыгая руками и головой в шляпе.

Я прищурился и обвел взглядом родителей. Вдруг у малыша нервный тик. Те с улыбками умиления смотрели на представление. Значит, с пацаном все нормально. Он просто в образе.

Маша начала кружиться, от усердия высунув кончик языка. Как вдруг пацан приблизился к ней и начал выполнять такие кульбиты, что я офигел. Кружил вокруг нее с хищным взглядом в глазах. А один раз даже взял за руку и начал вместе с ней коротко приседать, вертя своим пухлым задом в стороны.

Я напрягся. Маша же была в восторге. И что-то в ее глазах и улыбке подсказало, что перед нами тот самый Павлик.

– Это Паша, – многозначительно шепчет Соня, подтверждая мою догадку.

Вижу, что она едва сдерживается от смеха.

– Мне это не нравится, – говорю я сквозь зубы, когда замечаю, как юный Ромео обнимает в конце танца нашу малышку и чмокает ее своим слюнявым ртом в щеку.

Родители вокруг охают от умиления, даже некоторые отцы стоят с улыбками на лице.

– Каждый думает в силу своей испорченности, Шаховский!

Соня с улыбкой на лице качает головой, а я же пристально слежу за тем, как малыши скрываются за инсталляцией. Родители хлопают, и наша пара выходит на бис. Держась за руки, встают посреди сцены и кланяются. У них это получается не особо синхронно.

Когда все заканчивается, мы с Соней стоим в раздевалке. Она помогает дочери переодеться. Я же смотрю на дверь, заложив руки в карманы.

– Я хочу с ним познакомиться, – тихо обращаюсь к Соне. – Раз у них все так серьезно.

Соня смеётся и застегивает кофту дочери.

– Ему пять, Марк.

– Я знаю.

– Они же дети.

– Машка говорит, у них все серьезно.

– У нее всегда все серьезно.

С этим сложно не согласиться. Когда малышка готова, мы выходим из сада. Я держу дочь за руку. Она вообще, как только мы сюда пришли, сразу схватила мою ладонь и всем с гордостью заявляла, что я ее отец.

Как вдруг она вырвала свою ладошку из моей хватки и побежала вперёд. Смотрю, а там стоит этот Ромео и уминает конфеты. Мы подходим ближе. Маша становится перед мелким и смотрит на сладости у него в руках.

Рассматриваю мальчика. Он кажется в меру упитанным, похожим на забавного хомяка. Пухлые щеки, рот измазан шоколадом.

– А это мой папа! – показывает пальцем на меня дочь. В глазах обожание.

– Здрасьте! – шепелявит в ответ Ромео.