Ребенок от лучшего друга

С пятой попытки выбираюсь из гамака, умудрившись не клюнуть носом и не пропахать еще одну грядку. Гордо вскидываю голову и шагаю в сторону дома мимо удивленного отца и ухмыляющейся сестры.

Макс же стоит с букетом. Серьезно? Он приперся с цветами?

И это еще сильнее выбешивает и без того злющую меня. Я, не тормозя, подлетаю к другу, хватаю этот веник и начинаю лупить.

– Быков тут нет, ты адресом ошибся, гад, – шиплю в сторону Макса, который пытается сгрести меня в охапку, пока я машу цветами.

– Хорошо, что догадался взять не розы, – шипит он между ударами, все же скручивая меня. – Успокойся, блин.

Это уже на ухо, так, что предательские мурашки пробегают по телу.

– Так, дядь Леш, теть Том, а не выпить ли нам чаечку? – скалится сестра, подталкивая к дому родителей.

Замечаю удивленное лицо мамы и ржущего папу. Но Кристя – танк: она если задумает что-то, ее не остановить и не догнать.

– А может, Макс?..

– Не может. Они позже придут, правда? – Кристя подмигивает и все же заталкивает родителей.

– Успокойся, блин.

Скорее, на автомате продолжаю отбрыкиваться от назойливого друга.

Выдыхаю, Макс чувствует, что мое тело расслабляется. Ставит меня на землю и отходит на несколько шагов назад.

– Что тебе надо от меня? – устало проговариваю, проводя ладонью по влажному лбу.

– Поговорить? – осторожно интересуется Макс. – Ты же не дала мне даже высказаться.

– Серьезно? Мне кажется, ты очень даже понятно мне все сказал, – упираю руки в бока, ощутив прилив сил.

– Блин, да я знаю, что он мой, просто ляпнул не подумав, – Макс запускает руку в волосы и ерошит их. – Родители знают?

Кивает на дом и вопросительно приподнимает бровь.

– Не знают.

Мы замолкаем. Я – потому что не знаю, что еще можно сказать. Макс знает о беременности и понимает, что ребенок его.

– Что ты будешь делать?

Словно пощечину получаю. Вскидываю голову и прищуриваюсь.

– В каком смысле? – в груди резко перестает хватать воздуха, а руки сжимаются в кулаки.

– Ты его оставишь?

Удар под дых, и я боюсь задохнуться.

– Что? А что ты предлагаешь мне сделать?

По моему изменившемуся тону Макс понимает, что он снова ляпнул не то.

Уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю, уперев палец в его твердую грудь.

– Ты меня слышал? Это мой ребенок, ты можешь продолжать жить, как считаешь нужным, и никак вообще не участвовать. Мне. Ничего. От. Тебя. Не. Нужно. И только попробуй кому-то сказать без моего ведома, я буду мстить долго и мучительно! – рычу сквозь стиснутые зубы, прожигая Макса взглядом.

– О, сын, а ты что здесь? – слышится голос дядь Ромы, который тормознул возле нашего дома.

Макс отвлекается от меня на секунду, но мне хватает этой заминки, чтобы сбежать в укрытие.

Закрываюсь в комнате и прислоняюсь спиной к прохладной двери. Сердце готово проделать дырку от силы, с которой бьется. Воздух застревает в легких и не дает мне нормально дышать.

Перед глазами все снова плывет, и я всхлипываю.

– Аленчик, – в дверь шкребется сестра, – открой. Это я.

Приоткрываю дверь, и Кристя шмыгает внутрь, стискивая меня в теплых объятиях.

– Ну-ну, – гладит по голове, нашептывая слова утешения. – Ну что опять этот идиот тебе наговорил?

– Спросил, оставлю ли я ребенка.

– Придурок, – выдыхает сестра, крепче стискивая меня в объятиях. – Ну и хрен с ним. Реально, систер, зачем ребенку такой недалекий отец?

Не сдерживаюсь и фыркаю от смеха. И вот не проходит минуты, как мы истерически ржем над Максом.

– Забей, реально, пусть варится в своей тормознутости сам. Пойдем, там блины теть Тома нажарила, я чуть руку по локоть не откусила.

Телефон, лежащий на тумбочке, оживает.

По рингтону слышу – Макс.

Без сожалений выключаю телефон и закидываю его подальше, чтобы не было соблазна ответить или перезвонить.

Пока рыдала, слышала, как Максовская машина с ревом отъезжала от нашего дома.

Ну и пусть валит на все четыре стороны!

Глава 20

Через несколько дней я окончательно расслабляюсь и наконец могу спокойно насладиться отдыхом, потому что Макс так и не появляется больше.

Мы с Кристей много времени проводим на улице, я умудряюсь даже слегка загореть. С удовольствием окучиваем мамины цветы, ходим с папой на рыбалку.

– Так, девчонки, мы с Томой скатаемся в деревню за продуктами. Шашлычки будем делать? – папа потирает руки в предвкушении.

– Коне-е-е-е-е-е-е-чно, спрашиваете еще, дядь Леш. Да ваши шашлыки…Я только ради них сюда ехала.

Кристя облизывается и довольно улыбается.

– Тогда ждите. Мы – добывать мясо. Или с нами рванете?

Папа вопросительно смотрит на меня, а я мотаю головой.

– Не, пап, мы тут побудем. Скоро в город возвращаться. Накатаемся еще.

– Так, может, еще побудете? – мама грустно смотрит на нас. – Хорошо же.

– Хорошо, но в городе тоже дела есть, – вздыхаю с сожалением.

УЗИ через два дня. У Кристи тоже какие-то планы явно есть.

– Может, еще приедем, с практикой только все решу.

– Ну смотрите, – сдается папа, и они с мамой уезжают.

– Пойду освежусь в душе, что-то совсем душно сегодня, – говорю сестре и поднимаюсь на второй этаж.