Ребенок от отца моего мужа (СИ)

— Дай мне свободу… — вдруг срываюсь, ярость сменяется горьким потоком слез, — Ты же понимаешь — впереди тупик. Позволь попробовать жить без твоей лжи. Научиться дышать без тебя!

— У меня другие планы, — разжимает стальную хватку.

— А мое мнение тебя не волнует? Мои чувства? — бью его кулаком в плечо.

— Ни капли, Илона, — достает мобильный и отгораживается, словно и нет меня рядом. Оставляет после себя только холод и дикий озноб внутри.

Автомобиль привозит нас к моему дому. Выскальзываю из машины прежде, чем он успевает подать мне руку. Не оглядываюсь бегу к подъезду. Скрыться. Спрятаться, хотя бы за дверью. Вызываю лифт. Он не едет. Даже бездушный лифт надо мной издевается. Бегу по ступеням вверх, а ощущение — мчусь, на полной скорости прямо в пекло. Не поднимаюсь, а падаю, все глубже и глубже погружаюсь в его греховную бездну.

Добегаю до двери, судорожно ищу ключ. С трудом попадаю в замочную скважину. За моей спиной раздвигаются створки лифта. Нет нужды оглядываться, я его узнаю по дыханию, по шагам, по запаху.

— Что тебе еще надо? — бросаю, пытаюсь быстро прошмыгнуть в квартиру.

Хватается за дверь. Входит. Оттесняя меня внутрь. Снимает пиджак.

— Сегодня я останусь у тебя.

— Нет! — кричу. — Уходи! Я не хочу тебя сейчас видеть!

— Мне без разницы. Я так решил.

Глава 10

— Я не твоя вещь, Влад! — иду за ним на кухню.

Он ведет себя как дома. Заказывает доставку. Выбирает мои любимые блюда. Ставит чайник.

— Вчера ты говоришь гадости, а сегодня ты соизволил остаться! — опираюсь о холодильник, скрещиваю руки на груди.

— Гадости? Я лишь был честен с тобой, Илона, — поворачивается, упирается руками по обе стороны от моей головы. Нависает надо мной, испепеляя холодом глаз, сжигая близостью его тела. — И не дождался откровенности в ответ, — проводит указательным пальцем по моей щеке. Медленно, словно режет ножом, обнажая все мои чувства.

— Мне рассыпаться в благодарности от твоей честности? Сказать спасибо, что соизволил без моего ведома сделать очередной своей любовницей? А как вишенка на торте, ты решил забрать у меня ребенка? — упираюсь руками в его грудь. Хочу оттолкнуть. Но где мне справиться со стальными мышцами, которые ощущаются отчетливо даже сквозь плотный костюм. — И при этом ты еще хочешь от меня какой-то откровенности?

— Хочу, — наклоняется еще ближе, почти касается губ, — Полной, Илона.

— Хорошо… Влад, — задыхаюсь, эмоции бьют через край, — Хочешь откровенно… окей! Я презираю тебя! Ты лицемер! Обманщик! Манипулятор! Сегодня ты заставил меня пройти через очередные унижения. Но ты не учел одного! — впиваюсь пальцами ему в волосы, все еще пытаюсь оттолкнуть. От его близости кружится голова, ярость смешивается с острой потребностью в нем.

— Чего же? — упирается лбом мне в лоб. Глаза в глаза. Ощущаю, как бьется его пульс, бешено, неудержимо, и он удивительно созвучен с моим.

— Обманутая женщина способна на многое. Не думал что «дочь друга» может заговорить. Она может сжечь все вокруг, и ей в тот момент будет все равно, что раскаленные щепки полетят в нее. Отчаяние, она раскрывает женщину с иной стороны. С той, про которую она и сама не подозревает.

Во мне одновременно два желания — вцепиться ногтями в это идеальное лицо, и зацеловать его до потери сознания.

— Браво, какая пламенная речь. Бесподобная актерская игра, — от его дыхания мои губы дрожат. Помимо воли тянутся к нему. — Очень удобно прикрываться выгодной правдой, да? Только ты вначале все же подумай, кто больше из нас потеряет в устроенном тобой пожаре? — его рука накрывает мое плечо.

— Ты… — хватаю ртом воздух, легкие наполняются горьковатым ароматом любимого предателя, — Ты… Что-то смеешь говорить о правде? Не-на-ви-жу, — по буквам выкрикиваю ему в лицо! Я не отдам тебе ребенка! Он мой! Ты не заслуживаешь называться отцом!

Щеки горят. Меня колотит от гнева. Я на грани истерики, и только злость не дает мне разрыдаться.

— У тебя есть шанс изменить мое мнение. Покажи, что ты можешь стать матерью. И возможно… я пересмотрю свое решение.

— Ты что сделаешь?! — глаза застилает кровавая пелена. Впиваюсь ногтями ему в шею, — Кем ты себя возомнил? Вершитель судеб?

В легких кончается кислород. Сердце сдавливают стальные обручи. Как я могу любить этого человека?

— Ты холодный, бездушный монстр, — кричу ему в губы, раздирая кожу на шее до крови.

— Продолжай, Илона не сдерживайся, — он ухмыляется, забавляется. — Выскажи все.

Звонкая пощечина разрезает воздух. Замахиваюсь еще раз, но он перехватывает мою руку, пальцы в его крови. Целует ладонь. Поднимает на меня взгляд. От карих глаз по-прежнему веет холодом, но там внутри, где-то очень глубоко, полыхает пламя. И я лечу на это пламя как мотылек. Понимаю, что сгорю… нет сил остановиться.

— Ненавижу… — ударяю другой рукой его в грудь.

— Еще раз повтори, — прижимается ко мне плотнее, снова нависает, придавливает к холодильнику. — У тебя это потрясающе выходит…

— Ненавижу… Гад… Предат… — а дальше мир замирает, наши губы сливаются в поцелуе.