Ребенок от отца моего мужа (СИ)

Но и меня ведь нельзя назвать той улыбчивой, влюбленной девчушкой. Все меняется… Жизни все равно на нашу боль и проблемы, она стремительно идет дальше.

Нас объявляют мужем и женой. Под всеобщие крики радости. Глаза Марка светятся от счастья. Он стоит на костылях, не захотел во время бракосочетания сидеть в инвалидной коляске. Тянет ко мне губы, сжимаю кулаки, отвечаю на поцелуй. Дикое ощущение неправильности происходящего.

— Все будет, родная, обещаю, — шепчет. — Ты будешь счастлива.

Выдавливаю улыбку в ответ. Несколько слезинок все же скатываются по щекам.

— Наша невеста уже плачет от счастья! — выкрикивает Клос.

Дальше нас ждет шикарный ресторан. Музыка. Веселье. Я пытаюсь сыграть радость и хочу, чтобы это все поскорее закончилось.

— Я думала, твой отец приедет, — начинаю разговор, чтобы пресечь очередной поцелуй. Это тема первая приходит на ум.

— Потом ему скажу. Только не обижайся… — мнется, на щеках появляется легкий румянец. Сегодня Марк позволил себе несколько бокалов. И хоть ему сейчас нельзя, но что я могу сказать… свадьба все же. — Это не из-за тебя. Не хочу, чтобы он меня видел в таком состоянии… Вот встану на ноги и обязательно к нему в гости поедем. Познакомлю тебя, заодно и брата увижу, — он сейчас гораздо более разговорчив. Обычно об отце из него и слова не вырвешь.

— У тебя есть брат?

— Ну как брат, — стискивает в руках салфетку. — Можно сказать и так… Родился от его… пассии… жены… типа…

— Но ведь ребенок же ни в чем не виноват. Это брат твой!

— Как подумаю, кто его мать, — проводит рукой по горлу. — Ступор у меня.

— Но это выбор твоего отца, он живет дальше. Жизнь для него не остановилась, у тебя появился брат. Возможно, пришло время забыть старые обиды, — на этот счет у нас разные взгляды. Никогда не пойму, как Марк может отгораживаться от своей семьи.

— Есть то, что очень сложно забыть. Даже скорее… невозможно, — вздыхает. — Но не будем о грустном, сегодня такой день, — сжимает меня в объятиях, тенятся за очередным поцелуем.

Ну когда это кончится? Как мне вытерпеть это? При всей моей симпатии к Марку — каждое касание — новая пытка.

Гулянья продолжаются почти до утра. В квартиру попадаем измученные, Марк безумно счастливый, а я на грани истерики, И ведь сорваться, даже заплакать — непозволительная роскошь.

Помогаю Марку снять пиджак. Он смотрит на меня с вожделением, больше не скрывает своих желаний.

— Я бы принял ванную, поможешь мне? — его улыбка изменилась, взгляд стал жарким.

И ведь я не могу отказать ему в помощи. Сам Марк в ванную не залезет. Я вызвалась ухаживать за ним. И это подразумевает слишком много неловких моментов, о которых я ранее как-то не подумала. А то, что я стала его женой, усложняет все в несколько раз.

Глава 30

До этого с подобным нам помогала медсестра. Мы наняли ее на первое время. Я боялась сама не справиться. Но теперь Марк отказался от ее помощи. Мы на днях уезжаем в реабилитационный центр. Да и подобная опека кажется ему унизительной.

— Конечно, — вымученно улыбаюсь.

Он идет на костылях в ванную комнату. Она очень маленькая для нас двоих. Мне слишком мало кислорода. Задыхаюсь рядом с ним, словно заперта в клетке. Хочется на волю.

— Поможешь расстегнуть, — показывает на свою рубашку. И этот взгляд…

Как же хочется крикнуть: «Не смотри на меня так!». Ком застревает в горле. Быстро расстегиваю его рубашку. Ведь он мог и сам справиться. Но, похоже, Марк считает это очень затейливой томной игрой.

У него красивое накачанное тело. Только кроме, дикого желания сбежать я больше ничего не чувствую.

А в голове набатом: «Он теперь твой муж! И то, что он делает вполне нормально для супружеской пары!». От этих мыслей слезы подступают к глазам. Я никогда не смогу построить нормальные отношения.

Марк проводит рукой по моему плечу, смотрит с жадностью, лапает взглядом.

— Ремень… штаны… — голос хриплый, жаркий. Паника внутри все нарастает, руки не слушаются. Все во мне противиться этому контакту.

Хочу выбежать прочь. И понимаю, что ему без меня не справиться, он не сможет помыться. Но надо расставить все по местам. Я не могу переступить черту.

— Марк… — делаю глубокий вдох.

— Да… — голос игривый, довольный.

— Я тебе говорила… предупреждала… Конечно… помогу… чем смогу… но того… что ты ждешь… прости… не смогу… — голос дрожит, предательские слезы все же катятся из глаз.

И мне хочется остаться одной, зарыться лицом в подушку и дать им волю. Рыдать до изнеможения, чтобы хоть немного стало легче. Хотя бы чуть-чуть. Но я не могу себе это позволить. Даже уединение для меня сейчас слишком большая роскошь.

— Илон, так я и стараюсь, чтобы ты все забыла, — проводит рукой по спине.

Мысленно умоляю его: «Прошу, не трогай меня. Убери руку, прошууу!».

— Я к этому не готова, — голос срывается.

— Ты чего… моя хорошая, — он перепугано прижимает меня к себе. — Я ж не обижу. Я твой муж. Мы совсем справимся. Твои страхи, это все пройдет.

Нет у меня страхов. Я просто не хочу быть тут. Не хочу быть его женой. Хочется вопить. Но я из последних сил сдерживаюсь. У Марка реабилитация на носу, нельзя его расстраивать.