Ребенок от отца моего мужа (СИ)

Дома на меня набросились с расспросами Светка и Марк. Промямлил что-то невразумительное, и под отборную ругань сына поплелся к себе в спальню. Мне необходимо отключиться хоть на пару часов. Засыпал с ощущением, что все сдвинулось с мертвой точки. Ни капли не жалею о своих душевных излияниях. Наверное, впервые за долгие годы я был настолько откровенен и с собой, и с собеседником. И тут же гадкий червячок шепчет изнутри: «Если бы ты в свое время был откровенен с ней, она бы не сбежала. Ваш сын был бы жив». Не знаю можно ли ненавидеть и презирать кого-то сильнее, чем сейчас я себя.

Утром разбудил звонок мобильника. Глаза затуманены, даже не могу прочитать имя абонента.

— Добрый день, Владислав Андреевич, — голос с сильным акцентом.

— Здравствуйте, — бормочу, мозг все еще отказывается включаться.

— Это Девид Зеробски, мы с вами договаривались о лечении вашего сына, — неловкая пауза. Собеседник четко уловил, что я пока не в кондиции.

— Да-да помню. Что у вас, Девид?

— Основываясь на анализах и снимках, которые вы мне выслали. Я дополнительно собрал консилиум, и мы с моими коллегами сходимся во мнении, что оперативное вмешательство просто необходимо. И счет у нас идет на дни. Иначе последствия будут необратимы. Вплоть до того, что ваш сын снова сядет в кресло.

— Я вас понял, — сон как рукой сняло.

— Марка ждать в ближайшее время?

— Несомненно.

Откручиваю минералку, делаю несколько жадных глотков. Все планы под откос. Я хотел выехать с ними вместе. Уже были заказаны билеты. А теперь Марк, конечно, может поехать один. Илону я не оставлю. Но согласится ли сын на такое?

Как и ожидал — ответ отрицательный. Ему плевать на свое здоровье. Он намерен сидеть в городе, даже если понимает, что ничем по факту помочь не может. Убеждать бесполезно. У меня сын упертый. Значит, вариант один, как можно быстрее разгрести дела текущие.

Одеваюсь. Запрыгиваю в машину. Гоню к себе на работу. Первым делом хочу допросить товарища. Чуйка подсказывает, он приведет к разгадке. Анализирую его поведение за эти годы. Егор отдалился. Раньше мы могли вечером пропустить стаканчик другой, просто в кабинет зайти, без причины, так перекинуться парой слов. Сейчас же нас связывали только рабочие моменты и «привет пока».

В конторе его не оказалось. Телефон вырубил. Никого о своем отсутствии не предупредил. Пахнет, нет, я бы даже сказал, воняет чем-то нездоровым. Зная маниакальную пунктуальность Егора… без причины он бы так не поступил. Сажусь в тачку, гоню к нему на хату. За дверью тишина. Барабаню со всей дури. Ору.

— Чего шумишь, сынок? — из соседней квартиры выглядывает сморщенная, сухонькая старушка.

— Ваш сосед… где он?

— А мне почем знать, — кряхтит.

— Давно его видели?

— Вчера… кажись, с утра на работу шел… а вечерком к нему друг заглянул. Шумели страшно. Так, небось дрыхнет Егорка без задних ног. А ты угомонись, милок.

Не спит он, все внутри вопит. Уверен, чуйка не обманывает. Набираю Серегу. Без лишних вопросов бросил:

— Еду…

Он пригнал быстро, формальности уладил, открыл квартиру. Я ничего еще не увидел, а запах смерти в ноздри забивается. Ни с чем и никогда его не спутать. После войны под кожу въелся, с нутром сросся.

И голос Сереги из спальни доносится:

— Кто-то знатно концы подчищает…

Глава 51

Больше камера не удручает. Какая разница, где нахожусь? Тюрьма у меня в душе, я заперта в клетке собственной боли. Долгое время взваливала вину на себя, тащила ее на своих плечах. Чувства настолько сильны, невольно обеляла его, видела только свои промахи, закрывала глаза на его ошибки. Срослась с чувством вины, оно проросло в меня, отравило кровь и стало неотъемлемой частью моего существования.

Я долго, слишком долго держала все в себе. Это как нарыв в душе, который долго зрел, и вот сейчас взорвался потоками гноя. И я выплеснула все на Влада. Высказала ему все, а теперь мысленно заставляю себя поставить точку. Принять конец нашей истории, закрыть ворота прошлого. И никогда не оглядываться назад, не вспоминать, не любить, не жить в вечной агонии. Он этого недостоин.

Его оправдания ничего не изменят. Поздно. Надо бы говорить, про фото, про жену… Ведь именно раскрывая душу перед любимыми, мы становимся ближе. А он отдалялся, не пускал меня в свою жизнь. Да, я не безгрешна, и никогда не прощу себе смерть сына. Знаю, что причинила Владу боль браком с его сыном. А перед Марком, мне вообще никогда не искупить вины. Калекой он стал из-за меня. Но и тащить на себя груз ответственности я больше не намерена. По факту уже неважно, кто из нас виноват. Разбор полетов ничего не даст. Есть настоящее, наши параллельные жизни с Владом, которые никогда не пересекутся в плоскости любви.

Размышления верные, правильные… только прав Влад, я дура. Раз до сих пор перед глазами стоит его образ. И вопреки всему не могу запретить сердцу любить.