Ребенок от убийцы брата (СИ)

— Кстати, — словно услышав мои мысли, протянула Лейсян. — Половина однушки ведь принадлежит моему сыну, не так ли?

В голосе моей несостоявшейся невестки явно слышалась издёвка.

— По бумагам, я — единственная владелица, — признала я правду. Дело не в том, что мне было жалко выделить долю для Ромки, просто это дополнительная бумажная волокита. Кроме того, я смотрела в будущее, надеясь, что когда-нибудь мы замахнёмся на двушку, и потому не хотела ничего усложнять.

— Я так и знала, что ты нас оберёшь, — с превосходством в голосе заметила Лейсян. — Рома — ребенок твоего брата, который по идее должен был наследовать квартиру ваших родителей вместе с тобой. Не потому ли ты так быстро продавала вашу квартиру, чтобы лишь моего сына единственного наследства его отца.

— Что ты такое несёшь?

— Правду, которая тебе не нравится. Да, Оксана, не нравится? — Лейсян притворно тяжело вздохнула. — Я была убита после того несчастного случая с твоим братом. Стресс, вынужденный развод, тяжелые роды… А ты воспользовалась этим как возможностью извлечь выгоду. Взяла моего сына в заложники. Отобрала у него право собственности. А сейчас ещё пытаешься отобрать у меня моего собственного ребенка.

Глава 5

Рафаэль

Чувство мерзости, которое охватило меня после посещения бывшей, оказалось таким стойким, что я даже не смог сразу заняться остальными делами — попросил водителя остановиться на обочине, чтобы пройтись.

Давно я так просто не шагал по Москве. Соскучился. Родной всё-таки город.

А Лейсян подурнела, сильно подурнела — и тут дело было даже не в возрасте, а в «усовершенствованиях» и пустом, как у рыбы, взгляде.

Я не мог понять, как из скромной домашней девочки, которую я привёз в Москву, получилось это: с накаченными губами, татуированными бровями, километровыми фальшивыми ногтями. Всего было много, ярко… и наверное, поэтому, смотрелось дешево.

Мои девицы тоже любили баловать себя усовершенствованиями, но те, которые добирались до моего уровня, все же знали границу.

А Лейсян нет.

Увидев меня в дверях, бывшая сначала напряглась: то ли поняла, то ли почувствовала, что я уже больше не тот лох, которого она так успешно разводила много лет назад.

Впрочем, мне было всё равно. Не желая терять попусту время, я разу прижал её насчёт пацана. Лейсян моментально сориентировалась, тут же начав давить на жалость: бедная несчастная мать-одиночка, только вот в Москву перебралась. Сама скитается, ребенок у знакомой живёт.

Эта дура даже не поняла, что если я нашёл её на съемной квартире её хахаля, то уж наверняка должен и про ребенка быть в курсе. И кто там у нас ещё настоящая сиротка: эта с накаченными варениками или Кукушкина, сестра убиенного Виталия.

Впрочем, парня мне было жаль. Не хотел я его гробить.

— Ты почему мне не сказала, что это мой ребенок, тварь? — не сдержавшись, рявкнул я на Лейсян. Эта дура затряслась, начала плести какой-то идиотизм. Мол, её родные, узнав о скандале, отреклись от неё — а куда ей беременной идти — то? Работать она не могла (скорее не хотела), крыши над головой не было. Начала рассказывать про то, как сберегала моего сына — вот, мол, даже, на обман пошла — всё сделала, чтобы ребеночка-то уберечь.

— Как это крыши над головой не было? — недоумённо моргнул я. — А моя квартира?

— Твоя квартира была записана на мать, — скривилась Лейсян. — А я узнавала: свекровь не то что невестку, даже внука родного без труда может выписать.

Подняв на меня взгляд, она вздрогнула и тут же сменила тон на фальшиво-заискивающий. Прощения просить стала — за то, что когда-то оклеветала. Винилась, что была не в себе, нервничала…

Даже на суде, когда мне светила десятка, мне было не так противно. Там я, по крайней мере, понимал, почему она врёт: месть за любимого человека хоть как-то объясняла поведение Лейсян. Но сейчас это было вранье ради собственной шкуры — чтобы повыгодней продать, получше устроиться.

Привалившись к стене, я неожиданно для самого себя спросил:

— Слушай, а почему ты аборт не сделала? — не то, чтобы меня это как-то сильно интересовало: пацан родился, пацан существовал… просто для общего развития стало любопытно, почему хорошие девочки, захлебываясь слезами, прерывают долгожданную беременность, а такие вот шлёндры рожают никому не нужных детей, сбагривая их потом чужим людям.

Пацану на самом деле повезло, что в его жизни объявилась Кукушкина — сиротка со смешной фамилией.

Лейсян тем временем проникновенно вещала что-то про женские циклы, возраст и народные методы.

Как я понял, вначале она испугалась, что прерывание беременности негативно скажется на её здоровье, а потом, на поздних сроках уже не брезговала советами дебилых подружек — правда, ребенка она всё же сохранила, чему сейчас радовалась как ненормальная.

Но не потому ли пацан родился полностью глухим, что она «народными средствами» баловалась?

Поняв, что с меня хватит этого дешевого спектакля, я дал ей свою визитку, объяснив, что сегодня в течение дня с ней свяжутся мои адвокаты.