Ребенок от убийцы брата (СИ)

— Оксана Валеева… неплохо звучит.

— И я так тоже думаю, — согласился я.

— Только знаешь, — начальник на минуту замолчал. — Если она такая же хорошая, то проследи, чтобы в свою женскую клинику она ходила только с тобой. Хорошие девочки иногда бывают очень жестоки.

— Дим, ребенок, которого она воспитывает — мой. Ей деваться некуда.

В трубке повисло долгое молчание.

— Тебе повезло, — ровным тоном ответил начальник. — Поздравляю.

И Соболь бросил трубку.

Глава 17

Оксана

Накапав в рюмку валокордин, я быстро запила его водой, вернув пустой стакан на стол рядом с кредиткой, которую швырнул Валеев.

Возможно, я была неправа, когда наехала на него из-за подарков: в конце концов, он впервые провёл время с собственным сыном, от такого у кого хочешь крышу снесёт. Ну и … если у человека есть возможность, то почему бы и не побаловать ребенка? Опять же, кольцо, которое меня раздражало — он ведь купил его заранее…

Глупо получилось.

Но разве можно оправдать этим его грубость? Мы даже ещё не поженились, а он уже так резко ставит меня на место. Что же будет дальше? Хотелось снова заплакать, а ещё лучше — забиться куда-нибудь в темный угол и не выходить оттуда до тех пор, пока Валеев не уберется из моей жизни.

Наверное, всё дело в том, что я вымоталась: и физически, и морально.

А ещё это хищно блестящая кредитка на столе.

Нет, здорово конечно, что мне спонсировали профессиональный уход… Только когда мне в этот салон красоты идти — ночью? Он же сам сказал, что заедет за нами утром… Когда мне прихорашиваться?

И вообще, такие вещи надо обговаривать заранее, а не огорошивать на ночь глядя.

В общем, хорошо, что дома валокордин нашёлся. Я обычно его не употребляла — боялась побочек, а сейчас прям только это и помогло.

Затем я приняла теплый душ, вымыла волосы (чтобы не возиться с ними утром) и, нанеся в кои-то веки крем на лицо, отправилась спать, про себя решив, что извиняться перед Валеевым я не стану. Да, наверное, я переборщила; да, возможно, я повела себя неправильно — но и он ответил более чем резко. Да ещё в губы мне впился.

С этой мыслью я и заснула, радуясь, что утро наступит ещё очень нескоро.

А оно всё же наступило — и когда прозвонил будильник, мне пришлось выползти из под теплого одеяла в жестокую холодную реальность.

Сегодня привычное будничное утро снова оказалось нарушено, даже несмотря на то, что Ромка должен был пойти в школу.

Ромка — в школу, а я в — ЗАГС. Интересно, кому из нас меньше хочется выходить из уютной теплой квартиры?

Но я заставила себя приготовить платье (не из новокупленных вещей, а собственное, но, тем не менее, вполне приличное даже для ЗАГСа), тщательно уложить волосы и накраситься.

А вот пальто, перчатки и сапоги пришлось приготовить новые — потому что мои собственные вещи выглядели, по правде сказать, довольно жалко.

«Всё равно извиняться не стану».

Закончив макияж, я вышла из ванной — и остолбенела, так как на кухне вместе с Ромкой сидел Валеев. В дорогущим черном костюме, классических черных туфлях, безупречно выбритый и причесанный — так, будто только вышел что из салона.

— Обалденная каша, — вместо приветствия, заметил Рафаэль. И на жестовом повторил «очень вкусно».

Ромка закивал — и я с удивлением заметила, что его тарелка почти пустая.

Валеев мне подмигнул, а затем добавил.

— Каша действительно изумительная, Оксан. Там чернослив, да?

Я кивнула. Это что, такой способ извинений с его стороны? Осторожно ответила:

— Приходиться выдумать: Ромка не любит овсянку.

«Твоя мама заботится, чтобы ты вырос большим и сильным», — сообщил тем временем Ромке Валеев.

«Я вчера прочитал, что зефир делают из яблок, а яблоки — это тоже полезно», — важно заявил мой ребенок.

Не знаю, смог ли Валеев дословно перевести Ромкину фразу, но смысл от него все равно ускользнул. Его ребенок зефиром ещё не терроризировал.

«Папа?» — невинно стрельнул умными карими глазками Ромка.

И я не выдержала — засмеялась. Нет, даже не просто засмеялась — истерично захихикала, привалившись боком к косяку двери.

Понимая, как это выглядит со стороны, я, пытаясь удержать слезы, простонала Валееву о Ромкиной большой любви к зефиру.

Рафаэль перевёл взгляд на сына.

«Но это же полезно», — важно заявил сын. — «Почти как каша».

«Знаешь, я не уверен…» — ответил Валеев Ромке, покосившись на меня. — «Оксана, но может быть сегодня в честь исключения?»

Значит, моим мнением все-таки интересуются.

Да и вообще, всё это здорово походило на оливковую ветвь примирения.

«Хорошо», — вздохнула я. — «Но только одну штуку».

«Спасибо мамочка. Спасибо папа».

Обняв нас по очереди, ребенок самостоятельно долез до полки, где хранился вожделенный зефир.

«Мамочка ты сегодня такая красивая».

«Это правда», — кивнул Валеев, вслух добавив. — Тебе очень идут распущенные волосы.

— К сожалению, в салон красоты попасть мне не удалось, — вскинув голову, я посмотрела прямо на Валеева. — Все салоны в округе ночью закрыты.

Я кивнула на карточку, которая так и осталась лежать на столе.

— Так что забери, пожалуйста.

— Нет. Тебе это пригодится для ведения хозяйства.