Ребёнок от звёздного мальчика (СИ)

— С чего вдруг? Это наша общая супружеская спальня, — снимает футболку, под ложечкой начинает сосать, когда я вижу такое родное, любимое тело мужа. Трудно объяснить сердцу, что он почти чужой мужчина. Горло першит и я отворачиваюсь, смахиваю предательницу слезу.

Знаю наизусть каждую татуировку, природу происхождения, знаю какие шрамы они прикрывают. Все такое родное, но в то же время он мне чужой. И ведет себя как чужой.

— Лишь на бумаге! Но скоро я это исправлю!

— Что это значит? — он расстёгивает пуговицы на джинсах.

— Нет! Ты не будешь тут спать! — достаю из шкафа подушку и швыряю ему.

— Прекрати устраивать это театральное представление святой женщины.

— Тебя не было две гребаные недели! И ты не ляжешь со мной!

— После того спектакля, что ты устроила, думала я на коленях буду ползать? Ты на своей ревности крышей поехала, тебе слышится что-то там, а я крайний.

— Я не глухая! Я слышала то, что слышала! А ты? — лицо краснеет, когда я задаю главный вопрос. — К ней побежал? Воплощать свои мечты?

— Я жил в гостинице! Один! А вот что ты делала всё это время? Я дал тебе время остыть.

— А я остыла, — хладнокровно скалюсь. — В лёд превратилась. Ты для меня просто отец ребенка, ты все еще здесь, лишь потому что не хочу травмировать сына.

— Ледяная принцесса значит, — снимает брюки. И идет ко мне.

— Не подходи! — хватаю в руки расческу и пячусь.

— А то что?

— Не трогай!

— А кто мне запретит? — я понимаю, что он не шутит, хочу переползти кровать, но Ник хватает меня за ноги, тянет на себя и наваливается.

— Пусти! — брыкаюсь, царапаюсь.

— Дикая кошка! — шипит, сцепляет мои запястья над головой. — Со мной значит ледяная, а с ним огонь? — глаза лихорадочно блестят, дыхание тяжелое.

— О ком ты? А! Лучшее средство защиты нападение?

— Я всё знаю! Как ты могла? Столько лет мне врать? — я сбита с толку, даже сопротивляться перестаю.

— Ты бредишь? Я даже в мыслях тебе никогда не изменяла! Для меня всегда был ты один.

— Грязная лгунья! — он распахивает халат и смотрит как маньяк. В живот упирается его желание.

— Ну уж нет!

— Да, Ая! Ты мне задолжала за эти две недели! — гладит по бедру и цепляет трусы. Я бьюсь как рыба на суши, но где мне сдвинуть эту махину.

— Не смей меня трогать! Гад! — по щекам от чувства беспомощности текут слезы. Слышу как хлопнула дверь. — Слезь, Даня идет! — он неохотно перекатывается. Прячется под одеяло.

— Мам, пап, — сын трет глаза. — Можно я с вами сегодня посплю?

— Конечно! Ложись, — Ник похлопывает по кровати.

— Дань, ты же уже большой, — пытаюсь возразить. — Хочешь я тебя уложу?

— Только одну ночь. Можно?

Я сдаюсь. Сын ложится между нами, обнимая папу. Тянет мою руку, кладет к себе на талию. Мне приходится повернуться и засыпать смотря прямо на наглую физиономию мужа.

Глава 10

Ник

Я старался быть отстраненным, хотелось показать ей насколько мне плевать на нее. Но не выходит. Стоит увидеть ее, как сердце ноет от тоски. После ее измены и моей, мне казалось, я убил все чувства между нами. Ошибся.

Она же моя родная, часть меня, которую я так упорно хочу отсечь. Хочется прижать ее к себе, простить всё, забыть. Как я могу желать ее зная про измену? Но мне просто рвет башню, когда она оказывается подо мной.

Я столько месяцев грезил о Стоун, думал секс с ней будет фееричным, охренительным. В мечтах он представлялся мне крутым, иметь ту, кого хотят абсолютно все мужчины. Ничего подобного. Было не плохо, умело я бы сказал, но после удовлетворения страсти осталось гаденькое чувство предательства. И грудь ее эта резиновая совсем не заводила.

То ли дело у Аи. Несмотря на роды стоит так заманчиво, даже сквозь тонкую ткань халата чувствую, что она завелась. Волосы оранжевым пламенем раскиданы по подушки, в колдовских зеленых глазах отплясывают десятки чертей. Но брыкается, упирается, строит из себя невинность.

С ним то так не кобенилась. Вон что позволяла ему творить с собой прямо на улице.

Она все еще моя жена! И кто мне запретит взять то, что мне принадлежит? Я знаю ее от и до, все эрогенные зоны. И я смогу ее убедить.

Но тут заходит Даня и приходится усмирить свой пыл.

Он такой ласковый. Скучал по папе, а я по нему. Но мне нужно было разобраться в себе, ввернуться с холодной головой.

Сын жмется ко мне. Моя гордость, моя кровь и плоть. Есть все же плюсы от нашего брака. Наш сын. И я не готов расстаться с ним. Видеться только по выходным? Ну уж нет! Я лучше наступлю на горло своей гордости и сделаю вид, что ничего не знаю.

Агния изменяет мне, я ей. Обычная среднестатистическая семья. В моем окружении многие так живут. И ничего. И мы привыкнем.

Утром в доме такая привычная суматоха. Даня ворчит, что не хочет есть кашу с утра. Ая бегает по квартире собираясь в суматохе.

— Даня, прошу тебя, поторопись! Я на работу опаздываю!

— Я могу его отвезти, — она отворачивается от меня, поджимает губы. — Обижаешься? И на что, позволь спросить? — Даня убегает одеваться.

— А мало поводов? От попытки изнасилования до пропажи на две недели. Но особенно обидно, что ты забыл и про Даню.