Ребенок открывает мир

В самом деле, до сих пор мы пытались выяснить, как суждения ребенка отражают понятия телесного и психического. Но понятия — одно, а живой человек — другое. Понятия физического и психического в корне различны, это — противоположности. Человек же, обладающий реальным телом и реальной психикой, един и неразрывен. На бумаге, в теории, такие явления, как Я и мысли, вполне могут обходиться без тела и мозга. То же в сфере сказки, игры, фантазии — вспомним улыбку Чеширского Кота или Дух Света из «Синей Птицы». Иное дело — обыденная реальность. Попробуйте представить реальное Я без тела, мысли без мозга; улыбку без лица. Тут связь тела и психики очевидна: ранение — явление физическое, боль от него — явление субъективное. Болезнь тела отражается на наших духовных, психических состояниях. Вместе с телом гибнет и наша психика, наша субъективность. Когда и как начинает ребенок понимать эту связь? Попробуем выяснить.

1. Ты болел когда-нибудь? А кто болел: твое тело или твое Я? А Я может болеть (мысли могут болеть)?

2. А как ты думаешь, когда тело умирает, Я остается или умирает вместе с ним (мысли остаются или умирают)?

3. Значит, когда тела не станет, Я (мыслей) тоже не будет или оно останется?

4. Скажи, твоё тело можно оцарапать?

5. А твое Я (твои мысли) можно оцарапать?

6. Когда тебя царапает кошка, кто чувствует боль — твое Я (твои мысли) или твое тело? Почему? А Я (мысли) может чувствовать боль?

7. А если ты спишь и не видишь снов, твое Я (твои мысли) существует или нет?

Итак, болезнь. Явление телесное, физиологическое. Это знают все наши собеседники. Но странно: лишь немногие (да и то в основном малыши) признают, что болезнь влияет на наше психическое, душевное состояние. А если и признают, не могут объяснить свое мнение. Большинство же детей эту связь решительно отрицают. Почему? Да потому, что болезнь — процесс материальный, а Я и мысли — нематериальны («Я не может болеть, это же слово»; «Болеет тело. Я — это звук, а звуки болеть не могут»). Старшие дети уточняют: болезнь тела — одно, душевные переживания — другое («Я может болеть. Если человеку нанесена душевная рана, то он будет переживать»).

С этим — ясно. А как с физической болью? Тут уж, кажется, связь тела и психики очевидна: ранение — процесс физический, боль — субъективный. Увы! Большинство малышей и почти все школьники отрицают и это. Аргументация та же («Чувствует боль тело, Я нет, слово не чувствует»; «Боль чувствует тело, потому что кошка царапает за кожу, а Я остается и оно невидимое»; «Мозг может чувствовать боль, если ударишь там сильно, а мысли нет, это пространство, мышление»). Правда, часть детей признали, что связь между ранением и мыслью все же есть, но какая. Дети считают, что мысли не испытывают боли, но могут лишь думать о ней, равнодушно отражать ее в своем «зеркале» («Мысли не могут чувствовать боль, они только думают о боли, они представляют себе боль»). Видно, что для наших собеседников эта связь чисто внешняя, случайная: ведь зеркало никак не зависит от тех объектов, которые отражает. Наконец, некоторые наши собеседники признали, что мысли могут чувствовать боль, но... не ту, не физическую, а свою собственную, душевную («Мысли... могут немножко чувствовать боль, когда ты думаешь о чем-нибудь, а не получается это у тебя. Например, я хочу стать строителем, а меня не взяли»).

Теперь обратимся к последнему вопросу (вопрос 7). Вопрос непростой. В самом деле, как на него ответить? «Все зависит от точки зрения»,— скажете вы. И верно: для того, кто спит и не видит снов, конечно, нет никаких мыслей, чувств, осознанных ощущений. Нет никаких психических, субъективных явлений. Но ведь для него нет и тела. И собственное тело, и собственная психика для человека, спящего «мертвым сном», перестает существовать. А если мы сидим рядом и смотрим на спящего? Для нас, разумеется, есть его тело: вот оно. А мысли, чувства Я спящего? О них мы можем только гадать... Итак, мы отвечаем на этот вопрос «нет». И при этом отнюдь не грешим против ясного факта — связи тела и мыслей. Ведь для спящего нет ни того, ни другого. А как выпутаются из этой головоломки наши собеседники?

Большинство малышей и даже часть школьников не сомневаются: раз существует тело, значит, есть и мысли, даже ночью, если человек спит без сновидений («Я существует, оно всегда существует, днем и ночью»; «Мысли существуют. Они у меня должны оставаться. Если они у меня перестанут оставаться, то как же я буду о них в следующий раз думать?»). Старшие дошкольники и школьники уже признают, что субъективных психических явлений во время сна нет, ведь единственный способ их существования во сне — сновидение («Я не существует, потому что, когда я сны вижу, я там о чем-то думаю, а когда я крепко сплю — я ничего не думаю»; «Когда снов не видишь, значит, и мыслей нету»).