Подождали еще. Гости разъехались; остались только близкие родственники. В полночь плачущую новобрачную уложили в постель. Мать и две тетки, сидя вокруг кровати, слушали ее рыдания и горестно молчали… Отец отправился к полицейскому комиссару, чтобы навести справки.
В пять часов утра в коридоре послышались легкие шаги, отворилась и снова тихо захлопнулась дверь; потом по молчаливому дому внезапно разнесся детский крик, похожий на кошачье мяуканье.
Все женщины разом вскочили. Берта, не обращая внимания на мать и теток, первая выбежала навстречу в ночной рубашке.
Смертельно бледный и задыхающийся, Жак стоял посреди комнаты, держа в руках ребенка.
Четыре женщины в испуге смотрели на него. А Берта, вдруг осмелев, подошла к нему с мучительной тревогой в сердце:
– Что случилось?… Скажите, что случилось?…
Он был похож на сумасшедшего.
– Случилось… случилось… – начал он прерывающимся голосом, – что это мой ребенок, а мать его только что умерла…
И он показал на плачущего малютку, которого неумело держал в руках.
Берта, не говоря ни слова, взяла ребенка, поцеловала и прижала к груди; потом, подняв на мужа полные слез глаза, сказала:
– Вы сказали, что мать умерла?
Он ответил:
– Да, только что… на моих руках… Я порвал с нею еще летом… Я ничего не знал… меня вызвал доктор…
– Ну, что ж, мы воспитаем этого малютку, – прошептала Берта.