Ребята с Голубиной пади

Теперь как стрелять, если противник нажимает? Перво-наперво стой на месте! Пусть в тебя сто тысяч солдат палят! А ты слушай команду! Когда услышишь «пли», то фитилем вот сюда ткни — она и бабахнет. Вот так!

Коля подбежал к пушке, стал целиться, припав к стволу, крикнул: «Залп!», затем схватил банник и стал прочищать ствол от «пороховой копоти». Наконец, стерев со лба пот рукавом, он сказал:

— Дело плевое. Понятно? — И, воткнув банник в землю, приставил кулак к губам и «заиграл» сигнал к обеду.

Сун протянул свою краюшку хлеба:

— Давайте вместе!

— Постой. И до твоего дело дойдет. Вот что мы сделаем. Федот, беги к Наташе, пускай она выдаст нам довольствие. — Средний брат с готовностью скрылся за углом дома и скоро вернулся с половиной буханки черного хлеба и ножом. Коля положил хлеб на ствол пушки и, прищурившись, стал разрезать его на шесть частей. Затем, взяв у Суна хлеб, осторожно снял с него ножом масло и размазал его на все куски черного хлеба.

— Для вкуса, — объяснил Коля Суну. — Масла не видно, зато язык чувствует.

Белый хлеб Коля тоже разрезал, но не на шесть, а на семь кусков. Покончив с этой работой, Коля подмигнул Суну.

— Ешь сначала черный. Когда потом ешь белый, кажется, будто одного белого наелся. Федот, отнеси Наташину долю да принеси водицы.

После обеда Колины братья куда-то убежали. Сам Коля тоже пошел разузнать, не пришли ли гонцы, посланные к союзникам. Сун остался один. Он постоял возле пушки, прислушался: Наташа больше не пела. Сун, осторожно ступая, подошел к окну.

Наташа стояла возле кухонного стола и смотрела на скудные запасы, из которых она должна была сварить обед на всю семью: пучок лука, три морковки, почти пустую бутылку с постным маслом. Сун сразу понял, о чем думает девочка, и кашлянул. Наташа обернулась.

— Ты что? — спросила она, закрывая стол спиной.

— Хочешь, я тебе помогу? Я немножко умею варить суп.

— Ты?

— Да! Я всегда смотрел, как дядюшка Ван Фу варил обед.

— У нас не из чего варить.

— Как не из чего? Масло есть, лук есть, фасоль есть.

— Где же она?

— На вашем огороде.

— Он у нас совсем зарос. Еще наша мама там фасоль садила.

— Еще есть эта трава, которая жгется.

— Крапива?

— Да, да! Хороший обед будет…

Сун помчался на огород и принес пучок крапивы и фуражку стручков фасоли. Завладев столом, он стал показывать Наташе, как надо резать овощи. Наташа только взвизгивала от восторга, наблюдая, с какой ловкостью и быстротой Сун режет морковь на тончайшие дольки.

Когда пришли Коля и Левка и заглянули в окно, они увидели такую картину: Сун ходил по комнате на руках, а Наташа, хлопая в ладоши, бегала вокруг него.

— Хорошая у тебя сестра, — сказал Сун Коле, когда они втроем вышли на улицу.

— Еще бы! Моложе меня, а всем домом ворочает. Она у нас за мамку.

— Она молодец, — подтвердил Левка, — и ныряет и плавает. Она наша сестра милосердия.

Сун не знал, кого называют сестрой милосердия, но расспрашивать было некогда. Левка с Колей стали спорить о самых выгодных позициях для артиллерии.

Время до пяти часов пролетело незаметно. Артиллеристы установили пушку за большим камнем, «стрелки» перенесли ящики с яйцами на склоны ущелья и замаскировали все стеблями полыни и чертополоха. Собирались бойцы. Среди них выделялись Коля и Сун. Тот и другой щеголяли в настоящих артиллерийских бескозырках. Эти бескозырки Коля выпросил у батарейцев в тот памятный день, когда он ехал до самых казарм на зарядном ящике. Показался и противник. Несколько групп скаутов расхаживали у подножия сопки. На соседних склонах появились лазутчики. Коля закричал на них и погрозил банником. Лазутчики скрылись.

Прошло еще десять-пятнадцать минут, и на поле стала вползать длинная, извиваясь как змея, «вражеская армия». Скауты развернулись фронтом к сопке и остановились. Впереди строя стояли урядники с посохами, на которых развевались белые треугольные флажки с изображением животных и птиц — собаки, барана, кукушки, названия которых носили отряды.

— Ишь, вырядились! — сказал Коля.

Скауты пришли в полной парадной форме, с посохами. У каждого на шее был повязан цветной платок, а на плече прикреплен разноцветный пучок лент. У некоторых скаутов на груди поблескивали медали. Позади скаутов стояли «неженки» — ребята, которых еще не приняли в скауты. Левка определил, что на поле вышли не все отряды врага. Отряд «воронов» и отряд «волков» остались в резерве.

— Генка Шелепов! — позвал Левка.

— Есть!

— Бери десять человек и иди в засаду, туда, где «гранаты».

— Есть!

— Артиллеристы, на места! Незаметно подходите к пушке! Да бескозырки пока спрячьте, а то вас за сто верст видно.

— Есть! — недовольно буркнул командир батареи, пряча за пазуху бескозырку с красным околышем.

Из отряда «баранов», что стояли в центре скаутской «армии», отделились пятеро скаутов с белым флагом.

— Парламентеры! Что еще надумали зеленые? Пошли со мной четверо! — И Левка начал спускаться навстречу парламентерам.

— Где твое войско? — спросил Левку скаут с белым флагом в руках.

— Так я тебе и сказал!

— Нам известно, что у вас не густо. Мы вас легко поколотим!