Ребята с Голубиной пади

Коля вопросительно посмотрел на Левку, тот понял и показал головой чуть вперед:

— Там. Смотри.

Коля взглянул и остановился пораженный: из травы возле дороги виднелись босые ноги с ярко-желтыми пятками.

— Пошли, не бойся, тут их по кустам много лежит…

Позади послышались шаги. Мальчики оглянулись. По дороге, о чем-то тихо разговаривая, шли Лука Лукич и Максим Петрович — оба с винтовками, по-охотничьи заброшенными за спину. Глядя на них, Левка вспомнил совсем недавние времена, когда отец с дедом брали его с собой на охоту.

— Вы что здесь делаете? — строго спросил Лука Лукич.

— Наганы пришли искать, — ответил Левка.

— Без вас уже все подобрали. Марш на кухню, а то еще на пулю наткнетесь.

Максим Петрович, увидав пятки убитого, поморщился, словно от зубной боли, и тоже сказал:

— Идите-ка вы, ребята, лучше к дяде Ване да помогите ему. Надо, чтобы обед вовремя поспел.

— Мне в штаб надо… — И Коля рванулся было вперед, но его остановил Лука Лукич.

— Никаких штабов! Будь под Левкиным начальством. А ты, Левка, отвечаешь за свой народ головой. Чтобы духу вашего здесь не было.

Коля насупился:

— Кешке можно… он даже пулеметчик. А мы чем хуже?

— Кеша сейчас тоже к вам явится. Ну-ка, — уже мягко добавил Лука Лукич,

— идите к своему шеф-повару и готовьте обед. Да получше!

Когда старики скрылись из виду, Коля предложил:

— Вот что, ребята. Мы тоже не маленькие! Давайте все обследуем и тогда уйдем.

Сун вопросительно посмотрел на Левку. Левка также считал несправедливым приказание деда, но он понимал, что такое дисциплина.

— Нельзя, ребята. Что мы, маленькие? Ведь мы бойцы! А раз так, надо подчиняться приказанию. Что будет, если каждый станет делать, что ему вздумается? И еще: ведь мы пошли и не спросились у Ван Фу.

Сун согласно закивал головой.

— А ну вас, — Коля махнул рукой, — с вами не сговоришься. Пошли уж! Стойте-ка… Слышь, вроде кто-то идет…

Вдали показалось несколько партизан. Среди них шагал Кеша Пушкарев. У двоих партизан болтались разрезанные рукава рубах. Один из них был ранен в плечо, другой — в руку. У Кеши на левой руке тоже белела повязка. За ними ковылял, опираясь на огромную дубину, раненный в ногу Гриша Полторы бродяги. Левка, Коля и Сун побежали навстречу раненым.

Кешу засыпали вопросами:

— Ранили?

— Больно?

— Кто ранил?

— Пустяки, ладошку пробило, — ответил Кеша. — Когда мы отсюда беляков выбили, Богатырев приказал переменить позицию: залечь по-над речкой. Ну, мы и заняли новую позицию. Вот там и царапнуло. Я сразу даже не почувствовал. Поднял руку ветку сломать, а пуля как кольнет… Смотрю, кровь. Потом ныть стала.

Кеша и партизаны всю дорогу до самой кухни возбужденно делились впечатлениями о ходе боя.

Вскоре вернулись Лука Лукич с Максимом Петровичем. Лука Лукич приказал немедленно запрягать кухню и вместе с ранеными отходить к Коптяевской заимке.

Повар возразил:

— Зачем кухню везти в лес, когда суп уже кушать можно? Народ, наверное, шибко голодный!

— Да, народ проголодался порядочно. Вот что, — Лука Лукич в раздумье почесал подбородок, — ты выезжай-ка на дорогу и начинай раздавать еду тем, кто будет выходить из боя. Действуй!

— Правильный разговор, — одобрил повар.

Лука Лукич приказал Левке и Суну накормить раненых и ехать с ними на трофейных повозках по дороге, которая вела в Коптяевскую заимку. Коля стал усердно помогать повару запрягать Гнедка.

— Вот так бы давно, — похвалил его Лука Лукич.

Максиму Петровичу тоже понравилось ревностное усердие Коли, и он одобрительно заметил:

— Вот и ты нашел настоящее дело, а то вместо работы все в начальство пробиваешься.

Старики засмеялись.

— Мы работы не боимся, — ответил Коля, надевая хомут на покорно вытянутую шею Гнедка.

Коля неспроста трудился. «Все-таки хоть с кухней, да подъеду к штабу, — размышлял он. — Мне бы только в падь выбраться, где штаб стоит. А там для меня работа найдется! Буду я по тылам околачиваться!» Коля влез на облучок и слегка хлестнул Гнедка вожжами.

В падь пришлось пробираться в объезд, по проселочной ухабистой дороге.

— Тише, тише, суп сильно не разбалтывай! — покрикивал на возницу дядюшка Ван Фу.

Отойдя немного от лагеря, повар спохватился:

— Ты, Коля, поезжай, я тебя догоню. Я длинный ножик забыл на дереве, — и дядюшка Ван Фу повернул назад.

Коля не упустил новой возможности показать свое усердие и хлестнул Гнедка, решив, что пока повар бегает за ножиком, он уже приедет в падь и сам раздаст партизанам суп.

Коля ехал уже довольно продолжительное время, а перекрестка дорог, на котором он должен был свернуть в Каменную падь, все не было. Он прислушался: редкие выстрелы доносились слева. «Наверное, проехал перекресток», — подумал Коля и, не раздумывая, повернул назад.