Ребята Скобского дворца (Военная проза)

Наступал вечер. Дул сердитый северный ветер. Под сапогами чавкала липкая осенняя грязь. В густом мокром тумане, который даже и ветер не смог разогнать. Царь вместе с какими-то попутчиками переправился на лодке на другой берег Невы и направился в Скобской дворец.

НА ДВОРЦОВОЙ ПЛОЩАДИ

У ворот Скобского дворца толпились взрослые ребята. Шел спор: нужно ли большевикам брать власть или нет?

— Ты как думаешь? — сразу же осведомился у подошедшего Царя Копейка. Спросил, хотя и не сомневался в ответе Царя.

— А мы на Невский собираемся, — сообщил Ванюшка.

На Царя выжидающе смотрели Цветок, Левка Купчик.

Увидав своих друзей, Типка снова ожил. Усталость как рукой сияло.

— Я сейчас, — сказал он.

Сбегав домой и переобувшись, Типка вернулся, готовый к новым походам.

— П-пошли! — сказал Царь. — К Зимнему. — Он по привычке плотнее нахлобучил фуражку на лоб, поднял воротник.

Сразу же к скобарям присоединилась Фроська, а по дороге их догнали Спирька и Никита.

— Бойко пошагали... — пожурили они. — Наши там тоже собираются. Подождали бы...

С большим скандалом вырвавшись из дому на улицу, Фроська размашисто шагала рядом с Царем, расспрашивая, где он был эти два дня и что видел. Лицо у нее раскраснелось, глаза были заплаканы.

Тот охотно отвечал, радуясь, что пошла и Фроська. Поглядывая на нее, он думал: стоит ли ее вести к Зимнему? Лучше на Невский. Там не стреляют.

Царь и Фроська, Купчик и Ванюшка, Цветок и Копейка, Спирька и Никита парами шли по запруженным народом тротуарам сначала Большого проспекта, потом, когда патрули не пропустили их к Николаевскому мосту, по Университетской набережной. Перебрались на Петроградскую сторону. В центр в этот день можно было попасть только кружным путем. На шумном и людном Невском ходили толпы, стояли вооруженные патрули, но не стреляли.

— Почему они не воюют? — удивлялась Фроська, забегая вперед Царя.

Он только снисходительно усмехался. Отвечать что-либо в такой толкучке было трудно. Дошли они только до Казанского собора. Дальше, к Дворцовой площади, откуда стал доноситься тревожный гул частой ружейной перестрелки, патрули солдат и красногвардейские цепи, перегородив во всю ширину Невский, никого не пропускали. На панели и на мостовой сгрудилась огромная толпа. Все рвались вперед. Ребята попытались было тоже пробираться, но неудачно. Везде на них кричали, отгоняли.

— В обход! — соображал Царь, направляя свое «войско» в нужном направлении. — Не отставать! — командовал он, более всего боясь упустить из виду Фроську. — Смотри не потеряйся... — предупреждал он.

Разными переулками и проходными дворами они постепенно подходили все ближе и ближе к Дворцовой площади. И в самом решающем месте, на перекрестке, попав в группу матросов, прорвались к Александровскому саду. Тут, у ограды, они схоронились.

Огромный величественный дворец был ярко освещен. А на фоне его на площади, чернея рабочими пальто, куртками, матросскими бушлатами, солдатскими шинелями, поднялись грозные цепи атакующих. Засевшие за дровяными баррикадами у самого дворца юнкера и ударники пулеметным и ружейным огнем не подпускали цепи атакующих. Теряя убитых и раненых, восставшие поспешно откатились назад. Сидя у массивной чугунной ограды Александровского сада, ребята горячо переживали неудачу атакующих.

— Отступают, наши отступают, — горестно бормотал Царь, злясь, что у него нет винтовки. Тогда бы он сразу нашел свое место.

— Соберутся с силами и снова вперед махнут, — пытался его успокоить Копейка, тоже охваченный нетерпеливым ожиданием.

Фроська все время горестно восклицала:

— Он, лишеньки, как стреляют!.. Ой, всех теперь поубивают!

Царь старался удержать ее возле себя.

— Куда лезешь, шальная?.. — сердито бурчал он.

Вполголоса переговаривались остальные ребята: кто сжавшись на корточках у ограды, кто растянувшись на земле и не спуская глаз с освещенной отблесками огней Дворцовой площади. Ванюшка, как и все, не чувствовал никакого страха за себя — он переживал только за атакующих. Про Керенского он, конечно, забыл. Хотя, когда шел, думал случайно повстречаться с Керенским и посоветовать ему помириться, уступить большевикам. Иначе, Ванюшка видел, ему несдобровать. Конечно, за свои услуги Ванюшка получил бы главный орден республики и сравнялся бы с Царем. Ждал он только подходящего момента, чтобы выбежать вперед.

Немного погодя штурм снова начался, более яростный и настойчивый. Волны красногвардейских и солдатских рядов заливали обширную площадь, приближаясь к Зимнему.

— Вперед! Вперед! Не отступайте... — кричал Цветок, тоже порываясь выскочить на мостовую.

Огромная Дворцовая площадь с высоченной гранитной Александровской колонной, на верху которой белел ангел с золотым крестом, ожила, закипела. Группы людей с разных сторон, согнувшись, бежали по площади, падали под огнем, снова поднимались и опять бежали, стреляя на ходу.

Высовываясь из-за деревьев возле чугунной ограды, ребята терпеливо ждали, чем кончится осада Зимнего.

И опять атакующие, к великой досаде ребят, откатились назад.