Ребята Скобского дворца (Военная проза)

У подъезда осталась вторая фигура — чернобородая и лохматая, в кургузом пиджаке. Оглянувшись по сторонам, фигура по-прежнему бесшумно юркнула в темный подъезд.

«Жулик», — решил Ванюшка, загораясь любопытством. Не успел он подняться с тумбы, как из подъезда вынырнул первый человек — безусый, в студенческой тужурке и фуражке, с завернутым в газетную бумагу свертком в руках. Он молниеносно огляделся по сторонам, подскочил к забору и швырнул свой сверток за забор. Не оглядываясь, он пошагал дальше и скрылся в раскрытой двери чайной. «Ну и ловкач! — подумал Ванюшка. — Неужели у кого стащил?»

Почти сразу же из подъезда выскочил и бородач в кургузом пиджаке. По-прежнему не замечая Ванюшки, он воровато огляделся по сторонам и вдруг порывисто рванул себя за бороду, и борода осталась у него в руках. Ванюшка только раскрыл рот от изумления. Такое чудо он видел впервые.

Оторвав начисто бороду, словно это была не борода, а мочалка, незнакомец торопливо сунул ее в карман, затем, сняв нахлобученный на лоб картуз, тоже легко, как кожуру с печеной картофелины, содрал со своей головы все без остатка волосы и, не поморщившись, скомкав, тоже сунул в карман. Начитавшись дешевых книжек про похождения сыщиков: Ната Пинкертона, Ника Картера, Шерлока Холмса, — Ванюшка загорелся огромным любопытством. «Шпион!..» — наконец сообразил Ванюшка, моргая глазами и ожидая, что произойдет еще что-нибудь необыкновенное, но больше ничего не произошло.

Сразу помолодев, незнакомец выпрямился, надел картуз и легкой скользящей походкой, словно он не шел, а танцевал, направился к дверям чайной «Огонек». Ванюшка, сорвавшись с места, тоже последовал за ним. У ярко освещенного электрическими лампочками входа незнакомец остановился и оглянулся.

— Тебе чего, малец? — сердито и отрывисто спросил он у Ванюшки, не спускавшего с него глаз.

Ванюшка попятился, не зная, что сказать. Незнакомец скрылся в чайной. Ванюшка же вернулся обратно к подъезду и снова обомлел от удивления. Возле ворот у подъезда, обнимая телеграфный столб, качался и что-то бормотал про себя совершенно пьяный человек, которого Ванюшка минуту назад видел вместе с «бородачом». Когда этот человек успел опьянеть и превратиться в забулдыгу-пьяницу — уму непостижимо.

— Оголец! — захлюпал хриплым, слезливым голосом пьяный, потянувшись к Ванюшке, видя, что тот таращит глаза. — Руку мне... дай руку...

— Пошел ты к ляху! — сердито буркнул Ванюшка, но отскочить не успел.

Забулдыга, цепко схватив его за локоть, притянул к себе и дал ногой такого пинка, что Ванюшка, скорчившись, отлетел в сторону. Не дожидаясь, пока забулдыга снова оторвется от своей опоры — телеграфного столба, — Ванюшка опрометью влетел в темную горловину подъезда, кого-то чуть не сшиб с ног и, без передышки сразу одолев четыре марша, остановился, тяжело дыша, у своей двери. Передохнув и опомнившись, он бесшумно, соблюдая величайшую осторожность, спустился вниз. Забулдыга-пьяница уже исчез. Постояв в нерешительности, Ванюшка кружным путем через двор с черного хода направился в чайную, решив снова посмотреть на «бородача ».

— Спать пора, — заботливо напомнила на кухне мать, но Ванюшка только досадливо отмахнулся, устремившись в общий зал, наполненный многоголосым гулом и клубами едкого махорочного дыма.

«Где же он?» — думал Ванюшка, решительно пускаясь в путешествие между столами. Но приметного «бородача» с юркими глазами не оказалось ни в большом, ни в малом зале. Не было его и в бильярдной и на кухне. Снова выйдя на улицу, Ванюшка ничего больше интересного уже не увидел. Постояв у забора, за которым находился брошенный студентом сверток, Ванюшка пошел спать, продолжая думать о случившемся. Очевидно, первый что-то и у кого-то стащил, а двое остальных хотели у него отнять, и помогала им нечистая сила.

ВАНЮШКА ИДЕТ НА ПОКЛОН К ЦАРЮ

Словно вспомнив про приглашение Любки, ночью в Скобском дворце появились полицейские. Ходили они из одного подъезда в другой, проверяли документы у жильцов. В нескольких квартирах шел повальный обыск. Чего искали городовые, было неизвестно, только после говорили на дворе, что полиция искала дезертиров и фальшивомонетчиков.

Утром, когда Ванюшка спустился на двор, у подъезда все еще стояли в измятых белых кителях городовые. Поодаль толпились ребята, взрослые. Обыск продолжался на квартире, где жил Максимов.

Увидав среди скобарей Серегу Копейку, Ванюшка сразу спрятался за спины взрослых. Но Копейка даже не взглянул на своего должника. По-прежнему не глядели на Ванюшку и остальные скобари, очевидно подчиняясь запрету Царя.

«Ладно, — обиженно думал Ванюшка. — Я тоже... припомню».

Типка был чем-то озабочен. К удивлению Ванюшки, Царь не проявлял никакой враждебности к Черту, хотя тот стоял у подъезда, трезвый и мрачный, с нескрываемой злобой взирая на полицейских.

— Архангелы-ы... — вполголоса рычал он на городовых, потряхивая своей рыжеволосой, словно отлитой из меди, лохматой головой. — По чью душу пришли?

— Поговоришь у нас, золотая рота, поговоришь! — лениво угрожали ему уставшие за ночь городовые.