Ребёнок от босса. Научи меня любить

Почему из всех мужчин Петербурга отцом моего ребёнка оказался именно Воронцов?! Да я даже подумать не могла, что он мог обратиться в клинику с подобной целью. Хотел стать отцом... Воронцов — отцом.

Так вот, почему он такой злой ходил в последнее время. Из-за всей этой ситуации.

Боже...

Снова жму ладонь к животу и закрываю глаза.

Если он узнает — случится катастрофа. Вся моя жизнь полетит в пропасть. Воронцов же покоя мне не даст! И наверняка малыша попытается отобрать. Я его знаю. Ему ни в коем случае нельзя сообщать моего имени. Никогда и ни за что!

— Инна Михайловна, вы меня слушаете?

— Что? — распахнув веки, окидываю врача расфокусированным взглядом.

— Так что вы решили? Вы будете сообщать отцу ребёнка своё имя?

Судорожно качаю головой, бахнув пустой стакан на стол.

— Нет, нет, нет! Вы что? Нет! Пожалуйста, пообещайте, что вы не скажете? Это наверняка незаконно! Я не подписывалась на подобное! — чуть ли не плачу, потому что не знаю, на самом деле, насколько законно со стороны Воронцова требовать информацию обо мне.

— Инна Михайловна, тише, не рыдайте. Мы, конечно же, ничего говорить не станем. Ваши права мы обязаны защищать в любом случае. Тем более, это была наша ошибка. Но, понимаете, я вынуждена предупредить относительно возможностей, которые обычно имеются у богатых и влиятельных людей.

— Вы... про адвоката?

— Да, — кивает врач. — Если вопрос не решится полюбовно, то Глеб Викторович угрожает нам судом. Скорее всего, он наймёт отличного юриста, который вполне может найти лазейки в законах. Если решение суда будет в его пользу, мы ничего не сможем сделать. Понимаете?

Удручённо смотрю на Тамару Петровну, просто не представляя, что ей ответить.

Я всё прекрасно понимаю, но не считаю это справедливым.

Это мой малыш. Мой!

Я не хочу делить его с кем-то и уж тем более с Воронцовым!

— Долго будет идти суд?

Заранее прикидываю, сколько у меня времени, чтобы сбежать. В этом случае я лишусь всего — хорошей работы, декретных и из города придётся уезжать. Прятаться без конца.

Да что за бред? Ну неужели нет иного выхода?!

Обидно, что я даже проконсультироваться с адвокатом не могу, потому что денег на хорошего юриста пока нет. Появятся только со следующей зарплаты.

— По такому серьёзному вопросу может быть назначено не одно слушание. Я не могу вам точно сказать, к сожалению.

— Понятно...

— Инна Михайловна, мы постараемся оттянуть момент подачи Воронцовым искового заявления в суд. Скажем, что вам нужно время, что вы должны подумать, успокоиться. Я не знаю, даст ли вам что-либо выигранное время, но это единственное, что мы можем для вас сделать. Простите, мы очень виноваты...

Виноваты. Разумеется, виноваты. А расплачиваться мне.

— Возможно, вы ещё передумаете. Шок пройдёт, вы взвесите плюсы и минусы, и всё же решите раскрыть свою личность. Глеб Викторович богатый человек. Его покровительство и участие в жизни ребёнка может быть выгодно для вас.

Вот уж о чём я точно не думаю. Большие деньги. Лучше жить не богато, но свободно, чем утопать в деньгах и быть вещью в руках диктатора.

Из клиники выхожу на трясущихся ногах. Падаю на первую попавшуюся скамейку и даю волю эмоциям. Рыдаю белугой, не обращая внимания на прохожих, бросающих в мою сторону косые взгляды. Даже разрывающийся мелодией телефон слышу не сразу, а когда наконец достаю гаджет, становится ещё хуже.

На экране светится имя "Воронцов".

Не хочу брать трубку, но не взять не могу. По факту сегодня у меня рабочий день.

Утерев слёзы, дрожащими пальцами провожу по экрану.

— Д...да?

— Александрова, ты где, чёрт возьми? Почему я вообще должен искать свою помощницу в разгар рабочего дня?!

Боже, он здесь?! Он же в командировке должен быть! Что за невезение и издевательство?

— Я... отпросилась у Алексея Игоре...

— Твой непосредственный руководитель не Алексей Игоревич, Инна! Все вопросы об отгулах ты со мной обязана обсуждать. И неважно, где я, в офисе или в командировке. Не выводи... Короче, жду тебя здесь через тридцать минут! Это срочно! И чтобы в следующий раз со мной согласовывала свои отлучки!

Бросает трубку прежде, чем я успеваю что-либо ответить.

И это отец моего ребёнка. И он хочет знать моё имя.

Нет... Ни за что. И плевать мне, что там суд решит.

Глава 9

Я даже не помню, как добираюсь до офиса. В голове, в мыслях и в душе у меня полнейший раздрай. Руки дрожат от нервного перенапряжения, а ноги подкашиваются, когда я подхожу к кабинету Воронцова.

Мешкаю, пытаясь привести рассудок в порядок, но это невозможно. Просто невозможно. Я не знаю, как мне дальше работать с этим мужчиной после всего. После того, как я узнала, что в своём животе ношу его ребёнка...

Неожиданно, дверь возле которой я стою, распахивается, и на пороге я вижу Воронцова.

— Александрова, позволь поинтересоваться, где ты ходишь в рабочее время?

Мужчина упирается ладонями в дверной косяк и смотрит на меня сверху вниз. Говорит очень спокойно. Но я слишком хорошо его знаю, чтобы понимать — это спокойствие обманчиво.

Напряжённый лоб, хмурый взгляд, каждая чёрточка его лица говорят о том, что шеф, как и всегда, не в духе.