Ребёнок от босса. Научи меня любить

Сдержать новый поток слёз не удается. Я всхлипываю и отрицательно качаю головой потому, что не могу поверить в то, что он только что сказал.

– Этого не может быть...

– Почему, малыш? – пальцами вытирает слёзы с моих щёк и прижимает к себе.

– Потому что меня никто и никогда не любил.

Уткнувшись в его плечо, я рыдаю.

– Надо б... было давно тебе всё рассказать... И я хотела, честно... но не успела... В моей жизни был единственный светлый человек – моя мама. Ради неё я всем пожертвовала, пытаясь спасти... Но не смогла...

– Успокойся, Ин, тебе нельзя сейчас нервничать. Самое главное, что у тебя теперь есть я. И я тебя люблю. Никому больше не позволю тебя пальцем тронуть. Забудь всех ублюдков, что обижали тебя в прошлом.

– Ре... нат...

– Сядет, – резко отвечает Глеб, поглаживая меня по волосам. – Далеко и надолго. Стас его до конца дней закроет. Можешь отныне не вспоминать о нём. Он к тебе никогда больше близко не подойдёт.

– Почему я не могла быть как сестра? Это... её хотели выдать замуж за Рената. Но она отказалась... Даже когда отец стал угрожать жизнью матери... Она просто бросила всех и уехала. А я не смогла, Глеб, понимаешь? Не смогла. Почему я такая?

– Ты идеальная. Именно за это я тебя полюбил. Не думай из-за ублюдков, что это ты не такая. Твой отец и бывший муж моральные уроды, которые шантажировали тебя и издевались. Не было рядом того, кто смог бы тебя защитить, но теперь такой человек есть. И это я.

– Ты действительно меня... любишь? – чуть отстраняюсь от мужчины, чтобы посмотреть ему в глаза. – Скажи правду. Я не хочу, чтобы ты чем-то жертвовал ради детей... Своей свободой и...

– Инна, – строго прерывает меня Глеб, затем мягко целует в губы, собирая солёные слёзы. – Взгляни на меня повнимательнее. Я ничем не жертвую. Я люблю тебя. Я, бл**ть, чуть с ума не сошёл, когда ты кровью истекала. Боялся, что в этой сраной картонной больничке тебе не смогут помочь. И может быть я о многом молчу, но никогда не лгу. И сейчас я тоже говорю правду. Поняла меня, Воронцова?

Улыбаюсь, вытерев пальцами глаза.

– Я ещё не Воронцова...

– А хочешь стать?

Я сглатываю, вцепившись в его рубашку. Это... предложение?

– Да... Хочу...

– И почему же?

– Потому что тоже тебя люблю... – кажется, я отвечаю настолько тихо, что он не слышит.

Щёки заливает жаром смущения, а сердце в груди принимается бешено колотиться о рёбра.

– Любишь?

– Да.

– Не слышу, Воронцова!

– Да! Я люблю тебя, Глеб! И хочу... хочу быть твоей женой...

Мужчина удовлетворённо хмыкает, затем осторожно передвигает меня с постели к себе на колени.

– Только обещай мне кое-что.

– Что?

– Теперь ты всегда будешь мне всё доверять и рассказывать. И про какие-либо сообщения с неизвестных номеров тоже.

– Ты знал?

– Спасибо Стасу. Он вообще сильно помог в твоих поисках. Ну так что, обещаешь?

– Да. Обещаю.

– Хорошо. Скажи мне, как он тебя отпустил? Как ты смогла получить развод? Точнее, фиктивный развод.

Мне не хочется говорить о бывшем муже, но я понимаю, что должна всё объяснить, чтобы Глеб знал всю правду...

– Из-за завещания отца. Он включил туда меня, записал на моё имя свой бизнес, а затем погиб в аварии. Через некоторое время после его смерти Ренат... сильно меня избил. Я попала в реанимацию. А когда очнулась, поняла, что нужно что-то делать, иначе он просто меня убьёт...

– Сука... – выдыхает Глеб.

Я слышу, как в его груди прямо под моим ухом начинает сильнее стучать сердце.

– И я выдвинула условие, по которому перепишу на него компанию. Он должен был дать мне развод. Сейчас я понимаю, что это была очередная игра для него.

– Теперь с ним поиграют за решёткой. Уж поверь, как следует поиграют.

– Глеб?

– Мм?

– Хорошо, что я решила уехать тогда именно в Питер, когда приняла решение покинуть Москву. И хорошо, что из всех вакансий по работе, выбрала именно вашу компанию. Сначала я тебя ненавидела, потому что ты напоминал мне отца и мужа, а сейчас... я знаю, что ты совсем другой. И что, если бы не ты, я бы наверное никогда и никого не полюбила бы в жизни.

Глеб крепче прижимает меня к себе и целует. Его ладонь поверх моей лежит на животе. И я снова это чувствую – шевеление внутри. То ли это наши малыши, то ли это любовь. В любом случае, это что-то хорошее, светлое, тёплое, это начало новой жизни, в которой двери прошлого ада навсегда будут закрыты.

Эпилог

– Инн, ну всё, прекращай. У тебя соски уже красные.

– Ещё минутку буквально. Глеб, ну пожалуйста.

– Я говорю, достаточно. Насосёшься ещё, когда домой приедешь.

– Ай, больно что-то стало.

– А я тебе говорил, чтобы ты этим не увлекалась. Всё, вырубай этот адский агрегат!

Встав с больничной койки, Глеб выдирает из розетки молокоотсос, забирает его у меня из рук и складывает в коробку.

– Блин, у меня соски треснули, – разочарованно смотрю на повреждённую кожу груди. – Щипит…

– А я говорил тебе потому что. Нахрен ты столько нацедила, ты же только что покормила детей.

– Ну потому что я переживаю, что в дороге они захотят есть. Не буду же я кормить их в машине. Я читала, что новорождённые дети могут легко подцепить стафилококка. Не хочу, чтобы они мучались с животиками…