Ребёнок от босса. Научи меня любить

– Признаюсь вам честно, – незнакомец понижает голос до шепота, – я тоже его боюсь. Но как настоящий мужчина, готов взять весь гнев Воронцова на себя и закрыть вас собственной грудью. Только сначала вы должны назвать свое имя. Это будет честно.

Я уже откровенно смеюсь, глядя, как сверкают смешинки в зеленых глазах мужчины. Но смех мой быстро смолкает, а улыбка сползает с лица, как только на весь офис раздается раздраженный голос босса.

– Ее зовут Инна. И она моя личная помощница, у которой на данный момент полно работы, а ты ее отвлекаешь.

Мы оба машинально поворачиваемся в сторону кабинета Воронцова. Он стоит в дверях, сунув руки в карманы брюк, и прожигает нас обоих недовольным взглядом. Незнакомец выпрямляется с тяжелым вздохом и слегка прицыкивает.

– Инна… Красивое имя. Вам подходит. И как вы работаете с этим диктатором, Инна? Он невыносим, согласны? А знаете что? Идемте работать ко мне. Как вам такое предложение? Я уверен – мы сработаемся.

В присутствии Воронцова я, как обычно, теряю дар речи, да и не совсем понимаю, что мне ответить на эту очевидное подшучивание. Выглядит все так, словно они друзья или вроде того, потому что босс хоть и смотрит исподлобья, но никак слова мужчины не комментирует. – Подумайте об этом, хорошо? – подмигивает незнакомец, улыбнувшись.

Я киваю. Машинально и от растерянности, но этого достаточно, чтобы тяжелый взгляд Воронцова бетонной плитой лег на мои плечи.

Да я ничего такого не имела в виду…

– Никого ко мне не приглашать, пока мы со Станиславом… Викторовичем беседуем, – отрезает он ледяным тоном.

– Станислав Викторович. Беседуем… Как официально. Хотя я давно тебе намекал, что брата надо со всеми почестями встречать.

Брата?

Я удивленно смотрю на дверь, за которой скрылись мужчины. Воронцов при этом напоследок бросил на меня суровый взгляд. И чего он так разозлился?

Да вообще я в шоке, что эти двое братья. Они совсем разные. Даже внешне не похожи. Может, дальний какой-то.

Тот факт, что у Воронцова есть брат, почему-то делает его более приземленным и человечным в моей голове. Я никогда раньше о таких личных подробностях жизни Глеба Викторовича не задумывалась. Семья. У него есть семья. Родители тоже, наверное. Тогда, получается, мой ребенок будет им внуком…

Чувствую мерзкий укол совести. Я ведь хочу скрыть от них от всех малыша. Я правильно поступаю?

Господи, да о чем я вообще? Воронцов же мне жизни не даст! Почему я должна думать о других, а не о себе? Я и так по большей части о себе никогда не думала. Пора бы уже начать.

Глава 27

Глава 27

Глеб

— Слушай, а почему ты мне раньше не говорил, что у тебя личная помощница такая красотка?

Стас бросает взгляд себе за спину. Цепляется им за Александрову, сидящую в приёмной за рабочим столом и, подмигнув, растекается в улыбке.

Инна в свою очередь тут же снова становится пунцовой. Утыкается в компьютер и начинает активно барабанить по клавишам, усердно делая вид, что не замечает моего брата.

Давлю в себе приступ раздражения.

— Вот поэтому и не говорил, — подхожу к двери и с грохотом плотно её захлопываю.

Возвращаюсь к рабочему столу и сажусь в кресло. Достаю из ящика бутылку виски, которую мы с Борцовым не допили и плескаю в стакан.

— С утра уже квасишь? — усмехнувшись, брат опускается на стул напротив и в расслабленной позе откидывается на спинку. — Чё, совсем хреново всё, Глеб?

Поднимаю на брата тяжёлый взгляд, и он понимающе кивает. Потому что, млять, без слов ясно, что всё хреновее некуда.

Вчера вечером опять долбал клинику. Безрезультатно. Я, чёрт возьми, не знаю уже с какой стороны к ним подъехать. Бабки они не берут. На угрозы судом разводят руками. Типо “это ваше право, мы не можем вам помешать”.

Да, мать твою! Это моё право! И я их нахрен на клочки порву в суде! Только мне сейчас вот вообще не до того, чтобы с клиникой в тяжбы влезать. Моя первоочередная задача — найти своего ребёнка!

— Вот поэтому я и не хочу ни семью, ни тем более детей, — резюмирует Стас. — На тебя взглянешь и ты прям как ходячая антиреклама. Типо знаешь, наглядный пример того, что с мужиком делают семейные дрязги. В начале Карина эта твоя тебе по психике проехалась. Теперь ещё биологическая мать...

— Тебе чего здесь надо, Cтас? — спрашиваю раздражённо. От упоминания бывшей жены меня передёргивает. — У себя в фирме всех баб перетрахал, решил у меня поживиться?

Киваю в сторону двери, за которой сидит Александрова. Нет, ну надо же, она у нас оказывается улыбаться умеет. А то я-то думал, что только трястись и заикаться.

— Ой, ну чё ты сразу всё опошляешь? — закатывает глаза. — А может, я влюбился. Вот прям так с первого взгляда. Нет, ну а что. Девушка-то симпатичная. И очень даже в моём вкусе. Ты же знаешь, что у меня слабость к блондинкам.

— Мне казалось, что у тебя в последнее время слабость к рыжим? — усмехнувшись, вздёргиваю бровь.

— Млять, не напоминай мне об этой стерве!

Не без удовольствия слежу за тем, как улыбка стекает с лица моего младшего брата и его перекашивает от злости.