Ребёнок от босса. Научи меня любить

– Глеб Викторович… – хрипит Александрова, еле шевеля бледными губами, когда я кладу руки на пуговицы блузки. – Что… вы делаете?

– Скафандр с тебя снимаю. Очнулась? – осторожно расстёгиваю первую пуговицу, затем вторую.

Костяшки пальцев невольно касаются груди девушки. Я шумно сглатываю и продолжаю раздевать Инну, которая то приходит в себя, то отключается.

– Не нужно… Я сама… – шепчет, на миг распахнув ресницы.

– Успокойся. Я просто хочу, чтобы тебе стало легче. Сама ты сейчас вряд ли на что-то вообще способна, Александрова.

Она тихо вздыхает и слегка выгибается под моей рукой. Видимо, хочет повернуться или сбросить мою ладонь, но сил не хватает. И выходит абсолютно не то… Мои пальцы в итоге тесно прижимаются к мягкой полной груди девушки.

Я делаю шумный вдох через нос и зажмуриваю глаза, но они будто сами собой распахиваются и упираются взглядом в бело-розовое полупрозрачное кружево, обтягивающее плавные изгибы полушарий. И, возможно, в каком-то бреду я чуть смещаю руку, будто невольно, пока не касаюсь пальцами твёрдого соска, выпирающего под мягкой кружевной тканью белья.

Глава 43

Глава 43

Глеб

Во рту мигом пересыхает.

Вдохнув поглубже, убираю руку и зажимаю пальцами переносицу. Какое-то время не двигаюсь и стараюсь не смотреть на Александрову. Всё как-то слишком резко изменилось. Ещё недавно Инна меня только раздражала, а сейчас я всё чаще ловлю себя на мыслях, которые в принципе не должны были появиться по отношению к ней.

Это надо как-то пресекать.

Девчонка без сознания, беременна моим ребёнком и чувствует себя, мягко говоря, паршиво. Сейчас не самое подходящее время, чтобы оценивать её как женщину, и уж тем более прикасаться к ней.

Поднимаюсь с кровати и иду в ванную, где включаю холодную воду, чтобы ополоснуть лицо и освежить голову. Затем возвращаюсь обратно к девушке и как можно быстрее расстегиваю её блузку до конца и ослабляю молнию на юбке. Переодену уже после приезда скорой.

Пока врачи не приехали, укрываю Инну одеялом, нахожу в ящике комода несколько платков, один из которых мочу тёплой водой и слегка протираю лоб и щёки Александровой. Потом в кухне ставлю чайник и проверяю холодильник.

Охренеть, блин, вообще ничерта нет у неё. И я ничего купить не успел. Ладно, сегодня закажу доставку, а завтра уже куплю продукты.

Скорая приезжает минут через десять. К этому моменту Александрова так и не приходит в себя, что чертовски меня тревожит, и начинает беспокоить ещё сильнее с каждой новой минутой.

– Почему она не просыпается? Это нормально вообще? Что ей нужно дать? Какие могут быть причины, кроме этих? ­– обрушиваюсь вопросами на фельдшера скорой помощи, вывалив перед ним все анализы Инны.

– Вам бы более детально проконсультироваться с лечащим врачом. Она давно начала проходить назначенные процедуры и принимать лекарства? Не все могут ей подходить. Сейчас у вашей жены…

Млять, уже второй раз за день Александрову моей женой называют.

– … сильно понижено давление. Я сделаю ей укол, чтобы его поднять, но за состоянием женщины следить необходимо постоянно. Бывает, что за беременность оно не меняется, и нужно адаптироваться.

Врач делает Инне укол, затем даёт кое-какие рекомендации и настаивает на ультразвуковом исследовании.

– Вы знаете, не хочу вас пугать, но иногда женщину не беспокоит боль в животе или не обнаруживается кровотечение, но есть существенные проблемы, которые провоцируют ухудшение состояния. Вам бы провериться.

Охренеть, не напугал.

Впрочем, я и сам хотел отправить Инну на УЗИ. Ну, точнее, пойти туда вместе с ней.

Проводив врачей скорой помощи, плескаю себе чай и делаю пару звонков по работе. Раздаю кое-какие поручения, чтобы больше меня не трогали сегодня. А также заказываю доставку еды на дом.

Уехать я всё равно не смогу, а забрать Инну к себе в таком состоянии просто издевательство над ней. Так что придётся остаться и наблюдать за состоянием девушки всю ночь.

– Глеб Викторович… Вы здесь? – раздаётся слабый голос из комнаты.

– Очнулась, наконец? – спрашиваю Александрову, зайдя в зал и сев на кровать.

Очнулась это, конечно, громко сказано, потому что выглядит девушка по-прежнему очень бледной. Но хотя бы глаза открыла.

Она подтягивает одеяло до шеи и поджимает губы.

– Вы… почему ещё тут? Я услышала шум и ваш голос… Что случилось?

– Ты сознание потеряла в магазине. Не помнишь?

– Нет… – качает головой. – Пить хочется…

Возвращаюсь на кухню и наливаю девушке стакан воды.

Инна жадно его выпивает и вновь отбрасывается на подушку, закутавшись в одеяло.

– Я заказал еду. Тебе поесть надо. Скоро привезут.

– Не нужно. Со мной всё нормально, и я не… хочу есть. Больше спать. Вы можете ехать, Глеб Викторович…

– Я сам решу, когда мне уезжать. У тебя язык вон заплетается и в глазах туман. Лежи спокойно и отдыхай. Уже накомандовалась.

Александрова, кажется, снова собирается со мной спорить, но, видимо, из-за слабости у неё не выходит, поэтому она просто шумно вздыхает и прикрывает веки.

– Глеб Викторович, а вы, что, здесь до утра останетесь? – спрашивает с закрытыми глазами и словно в полудрёме.

– Останусь.

– Я против.

– А я нет. Спи.