Ребёнок от сводного врага

— Эй, красотка, не хочешь потанцевать? — из эйфории меня выдергивает мужской голос. Резко открываю глаза и сталкиваюсь с плывущим взглядом незнакомца. Странный он. Улыбка слишком широкая, от него исходит запах спиртного с примесью сигарет.

— Нет, спасибо, — весьма категорично отвечаю мужчине.

— А я не спрашивал. По-ошли.

— А… Что ты…

— Глухая, что ли? Пошли пота-анцуем. Покажу очень приятные движения. Тебе понравится.

— Да что ты себе…

— Руки убрал! — рычит кто-то за моей спиной.

Не хочу знать, кто это. Не хочу. Нужно избавиться от нарастающего внутри ужаса, от страха, окутывающего меня, парализующего. Рычание не особо знакомо, но подавляющая энергетика, из-за которой я теряю контроль и превращаюсь в амебу, заставляют извилины в голове работать активнее и вспомнить обладателя.

— Я не понял! Ты что, ее парнишка?

— Я сказал, отошел от нее!

— Слушай, ты же ф-футболист! — заикаясь, произносит пьяница. — Уважаю, брат! Не подведи на матче.

— Ага. Руки от девушки убери, — устало отвечает Даня в попытке отодрать мужчину от меня.

— Да понял я, понял, чужое не трогаю. Извиняюсь, милая леди, — он обращается ко мне с наигранной вежливостью. Даже не заикается. — Хорошего вечера.

Незнакомец разжимает объятья и отпускает меня в руки сводного брата. Невольно вздрагиваю, когда ощущаю, как крепкие пальцы сжимают мои плечи. Он теплый. И объятья теплые. В глубине души чувствую нарастающее облегчение. Я в безопасности.

Однако это ощущение быстро исчезает, уступая место непониманию и страху.

Поднимаю глаза на новоиспеченного братца, чтобы сказать банальное спасибо, но сталкиваюсь с яростью в серо-зеленых глазах. Сквозь полутьму замечаю, как серый цвет радужки поглощает зелёный и яркий, и тот уходит на второй план.

— Тебе мало приключений? — рычит он совсем по-звериному. — Что ты забыла в этом месте?

— Тебе какое дело? — я пытаюсь выпятить грудь и вздернуть подбородок. Он не смеет мне приказывать. Кто угодно, только не этот напыщенный и гордый индюк. Я достаточно натерпелась в доме. Хватит.

— Ты — член нашей семьи, а я не позволю какой-то приживалке испортить мою репутацию.

— Приживалке? — вскрикиваю я, кажется, громче музыки. — Я — твоя сестра, и ты ничего с этим не поделаешь! Пока я не закончу вуз и живу в вашем доме, тебе придётся меня терпеть, хочешь ты этого или нет!

Ощущаю, как злость проникает в каждую клеточку, как наполняет меня. Перед глазами лицо не сводного брата, а чудовища, не знающего человеческих эмоций.

Вся красота славного парня с полными губами испаряется в один миг…

— Если бы твоя мать не дала моему отцу, мы бы жили счастливее. Счастливее без вас…

Действую раньше, чем приходит осознание, что я только что сделала. Звонкая пощечина впечатывается в щеку Дани. Я не сразу замечаю, как краснеет его кожа, как жжёт мою ладонь. Ярость сильнее меня. В разы. Он не смеет так говорить о моей маме! Не смеет.

— Отпусти меня! — выкрикиваю, когда он хватает меня за руку и выводит из клуба. Прохладный осенний воздух бьет в лицо, заставляет зажмурить глаза. Он все равно держит меня, не отпускает.

— Подыши воздухом! И больше не приходи сюда! Я вызову такси!

— Захочу и приду, если надо будет.

— Ты. Едешь. Домой.

Машина быстро подъезжает к нам, даже минуты не проходит. Я бы хотела поспорить с ним, отстоять свою точку зрения и право жить так, как считаю нужным, но не сейчас.

Мне страшно…

Он слишком зол, неконтролируем, а я не могу видеть его наглую морду лица и эти полные губы, из которых вылетают одни гадости. Ощущение, что он готов наброситься на меня, но и мне очень хочется дать ему отпор и объяснить, как грубо он обошёлся со мной, как оскорбил мою маму.

Как он смеет так говорить о ней? Она к нему относится со всей душой, по глазам видно, что любит и пытается наладить контакт, а он … Неблагодарная скотина! Теперь понятно, почему Григорий Викторович строг с ним.

Даня стоит рядом, убеждается, что я уеду домой, а не в другой клуб. Или заботится о репутации семьи. М-да…

Перед глазами мелькают огни ночной Москвы. Пробок нет, машины давно рассосались, а их обладатели сейчас наверняка ложатся спать. И я лягу, если перестану лить слезы от обиды и несправедливости. Черт! Почему он вывел меня из себя? Я никогда не была агрессивна с другими людьми. Да, злилась, но не давала пощечин. Гад! Настоящий гад!

Что лучше: клетка с белыми стенами или клетка с клубными приставалами и недоумком-братом?

Глава 4. Наказание

— Ты понимаешь, что могла засветиться в желтой прессе?! Какой скандал был бы! Хорошо, что Данечка оказался рядом! — слышится писклявый голос Марты из комнаты белобрысой малявки.

Я уже говорил, что меня бесит это «Данечка», но Марта, видимо, не услышала меня в первую встречу. Она так резко отчитывает дочь, что самому становится не по себе, но я быстро избавляюсь от жалости к девчонке. Терпи, мелкая, ты заслужила после всего, что устроила.

— Я просто встретилась с одноклассниками. Я не виновата, что ко мне кто-то пристал.