Читаем Ребёнок рок-звезды полностью

Ребёнок рок-звезды

Я большой поклонник Клинта Иствуда, и мои поклонники это знают. Так что, уверен, сегодня вечером интернет будет пестреть от мемов, где выступление будут сравнивать с его легендарным монологом со стулом (прим. перев: легендарный монолог Клина Иствуда во время политического мероприятия, где актер произнес речь, обращаясь к пустому стулу, как будто в нем сидел Барак Обама).

Но то, что сейчас сделаю я, совсем другое дело. Я вообще не занимаюсь политикой. Все, чего я хочу больше всего в этом мире, это покоя и тишины рядом с Хоуп.

Кто-то из вас назовет меня сумасшедшим, за то, что решил обнажить свои чувства перед тысячами зрителями, но это единственный шанс обратиться до Хоуп прямо сейчас.

— Эта песня – новая. Она называется «Надежда» (прим. перев: Хоуп, в переводе означает надежда). И каждая строчка из песни посвящена моей Хоуп. Я надеюсь… что, совсем скоро увижу ее… Я ОБЕЩАЮ, что приду за ней и сделаю своей навсегда.

Думаю, многие уже догадались о ком речь, учитывая шумиху, вокруг наших с Хоуп фотографий в торговом центре, которые просочились в интернет и оказались на первых полосах газет.

Я беру первый аккорд на гитаре и начинаю петь от всего сердца, полностью растворяясь в музыке. Еще никогда я не вкладывал в песню столь много себя.

Как только песня заканчивается, буквально чувствую, что на сцене совершенно один, с обнаженной душой на глазах всего мира.

Но бог с ним, лишь бы любимая увидела.

Мне требуется добрых десять или двадцать секунд, чтобы прийти в себя и вспомнить, что я на сцене.

Повернувшись к толпе, вижу слезы на их глазах и улыбки на лицах.

Тут же стадион «взрывается» от оваций, самых громких и бурных за всю карьеру.

И это становится последней каплей в переполненной чувствами душе.

Поворачиваюсь, чтобы уйти со сцены, и замечаю, как в глазах ребят из группы тоже стоят слезы. Они поняли, как и зритель на стадионе, какую душевную боль испытываю я и насколько сильно люблю Хоуп.

Овации не стихают.

Но они не радуют, как было раньше.

Все краски жизни померкли.

И вернуть их способна только Хоуп.

Глава 11

Хоуп

Отсоединив наушники, я откидываю с головы простыню и, глубоко вдохнув, снова натягиваю ее. Смотрю, как Хендрикс уходит со сцены, и слезы ручьем текут по щекам.

К счастью, разница во времени и дешевый мобильный телефон, который дала подруга, позволили посмотреть шоу Хендрикса сегодня вечером.

Было трудно смотреть его выступление, но еще труднее, когда он вышел на бис.

Слова Хендрикса окрылили и обнадежили. Теперь я точно знаю, он любит и не забыл. Так хочется кричать от переполнивших душу эмоций, но я не могу рисковать. А еще не могу стянуть простыню с головы, так как свет от дисплея телефона может быть заметен под дверью комнаты и родители смогут забрать его.

После инцидента с Хендриксом, они отобрали телефон и сделали все, чтобы я почувствовала себя словно в тюрьме.

Родители по очереди отвозили на работу в кафе, где работаю официанткой, чтобы я не сбежала и вообще стали пристально следить за каждым шагом. Ни один из разговоров о том, что я уже взрослая и имею право на личную жизнь, не принес результата. Папа словно сошел с ума, не принимая то, что я полюбила Хендрикса. Для него я все еще маленькая девочка, а не взрослая двадцатидвухлетняя девушка.

Но сейчас, после выступления Хендрикса, я окончательно решила, что сбегу из дома и никто не сможет остановить меня.

План побега обдумывала каждый день и откладывала большую часть чаевых на билет в Калифорнию. Осталось собрать еще совсем чуть-чуть.

Вздохнув, вновь погружаюсь в мечты о том, как сделаю Хендриксу сюрприз, оказавшись на пороге его дома. Живо представила себе удивление и радость на его лице и то, как сильные руки вновь обнимут, навсегда окружая любовью и защитой.

Хендрикс – мой защитник. Моя суперзвезда. Моя любовь на всю оставшуюся жизнь.

Выключив телефон, переворачиваюсь на живот и прячу его под матрас, пока вновь не достану.

Когда я стараюсь поглубже запрятать телефон и грудью вжимаюсь в матрас, то замечаю, что она болит. И довольно-таки сильно.

Может я застудила ее?

Стараясь не думать о боли, решаю спать на спине.

Смотрю в потолок, а потом на то место на стене, где висел плакат с изображением Хендрикса, пока папа не сорвал его.

Ну и пусть…

Как бы то ни было, никому не удастся стереть из памяти время, когда Хендрикс был в этой постели.

Никому не подвластно лишить воспоминаний, о том каким сексом мы занимались, объятые пламенем страсти.

Но сейчас, мне больше всего хочется заняться с Хендриксом любовью.

Да, именно любовью.

Потому что я люблю его больше всего на свете.