Ребро медали

проверки прошли нормально, и все действия инспекторов признаны законными. Настроение у них стало радужным, и потому на разводе они весело улыбались. Но Хмаре было совсем не до смеха. В акте вандализма по отношению к своей машине он подозревал всех, и потому, подняв Яреева, с пристрастием поинтересовался:

– Ты чему улыбаешься?

– Патроны наконец выдали, – ответил тот.

– А-а-а, присаживайся…

Дальше Николай Анатольевич произнес речь, из которой следовало, что царапать машины – большая подлость, и заявил, что принципиальности своей все равно не изменит никогда, а запугать его не получится. И еще было алаверды, которое сводилось к тому, что теперь он еще жестче будет относиться к нарушениям дисциплины и законности.

И чтобы не быть голословным, он прополоскал мозги Кипяткову за то, что тот перед разводом курил на мойке, а не в предусмотренном для этого месте.

– Так на мойке с пожарной безопасностью все в порядке, – попытался оправдаться Костя. – Там же вода! Она мокрая…

– А про пепел ты забыл? – прищурился Хмара. – Он может забить канализацию: – капитан улыбнулся самым зверским образом и закончил, – вот за это и получишь выговор! Чтоб знал, где можно курить, а где нет.

После столь жесткого развода инспекторы вышли на приказ довольными. Существовала примета – чем сильнее тебе прополоскают мозги, тем удачней сложится смена. Яреев, стоя в строю, пихнул Кипяткова локтем в бок и шепнул:

– Все бухие сегодня – твои. Радуйся!

В ответ Костя только выматерился.

* * *

В среду состоялся день занятий. Во время усиления они не проводились и личный состав по ним соскучился. Командир полка торжественно зачитал приказ о присвоении Хмаре звания майора.

Гарколин шепнул Ярееву:

– Надо же, поперло ему! И должность и звание.

– А как ты хотел? – ответил Яреев. – Командиру полка работать некогда. Его на всех совещаниях дрюкают с утра до вечера за результаты работы целого подразделения. Буханкин занимается – сам знаешь чем. А кто работает? Хмара и дядя Саша. Кстати, последнему хоть бы прапора присвоили. А то черт знает сколько лет старшиной ходит. Так бы хоть немного зарплата побольше стала.

Николай Анатольевич на радостях прочел лекцию о том, что водителям хамить не следует, а надо водителей любить, беречь и относиться к ним, как к своим близким родственникам. После этого поехали на стрельбы.

Замполит полка выгнал Гарколина и Яреева с огневого рубежа и заставил их выдавать патроны.

Сделал он это со словами:

– Замечу вас с обнаженным оружием, переведу в отдел пропаганды в Управление ГАИ края. Пистолетов в жизни не увидите, потому что оружие пропагандиста – длинный язык. Там как раз люди требуются.

Как всегда – без приключений не обошлось. Один из молодых сотрудников вставил в уши по патрону (чтоб не мешал грохот выстрелов). Замполит, вовремя заметив это, один патрон вытащил, а второй вывалился сам от тычка ладонью, который произвел подполковник по ранее освобожденному уху нежного милиционера.

– Еще раз увижу, тюкну молотком по капсюлю, – пообещал замполит.

Но молодой сотрудник посчитал себя хитрее опытного руководителя стрельб и потому натолкал себе в уши жеваной бумаги. Отстрелявшись, он попытался эту бумагу вытащить, но не смог. Это его не сильно огорчило, ведь рядом есть друзья. И коллектив ему тут же принялся помогать!

С двух сторон доброжелатели стали пихать в уши этому остолопу пистолетные протирки, в простонародье именуемые шомполами. Вокруг собралась толпа советчиков, и бедный стажер ощутил себя центром внимания.

Яреев кричал:

– Давите сильнее, там все равно мозгов нет!

А Кипятков предлагал:

– Давайте перевернем его вверх ногами и постучим головой об пол!

Неизвестно, чем бы закончилась эта вакханалия добра, если б не вмешался замполит. Подполковник быстро отобрал у ретивых товарищей протирки и заставил Ваню Дрозда вернуть в пожарный щит лом, который тот как раз притащил к месту происшествия со словами: «А вот у меня шомпол получше будет!» После чего установил, что непосредственным начальником нежного милиционера является Гриша Цапов. И вслед за этим приказал:

– Цапов! Вези этого отморозка в поликлинику к лору. Как только врач освободит ему уши, покажешь больного мне!

Гриша усадил пострадавшего в патрульку и унесся в поликлинику. Там врачи промыли милиционеру уши. Действие это производилось с использованием огромных шприцев и большого количества воды, и если бы больной пациент не держал руками глаза, остался б слепым от того напора, с каким производилось промывание.

Когда Цапов показал сотрудника замполиту, тот поразился вылезшим из орбит глазам сержанта.

Подполковник спросил с удивлением:

– Родной, тебе что там – клизму делали?

– Нет, уши промывали, – ответил нежный милиционер.

– А-а-а, – понимающе покачал головой замполит и добавил, – смотри, в следующий раз перед тем, как прийти на стрельбище, купи себе немецкую каску. От промывания ушей она тебя, может, не спасет, но от пожарного лома защитит точно. А то вдруг я не успею прийти к тебе на помощь…