Ребут

Это объясняло, как Лэб смог работать в КРРЧ, когда у него был ребенок ребут. Они ничего не знали.

Хрип, исходящий от Каллума, заставил меня повернуться. Он опирался о спинку дивана, уставившись отсутствующим взглядом в стену. Я сжала пальцы вокруг его руки, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы моргнуть и повернуться ко мне. Его глаза были совершенно не сфокусированными.

— Ты в порядке? Ты хочешь немного поесть?

Он не ответил. Его взгляд переместился с меня на людей, и он щелкнул зубами, издав низкое рычание. Я быстро отдернула руку и отскочила от него, когда он начал бороться с веревками. Люди обернулись на шум, и Тони вышел из толпы, упирая руки в бока.

— Почему бы вам не отнести его в спальню? — предложил он. — Ему не следует находиться здесь со всеми нами.

Адди взяла связанные ноги Каллума, а я схватила его под плечи. Он извивался в наших руках, и Адди ускорила шаг в коридоре, открывая вторую дверь справа.

В комнате стояли только кровать и комод. В углу была небольшая куча одежды и несколько книг на комоде, но я не увидела ничего, что мог бы сломать Каллум, если станет метаться по комнате, пытаясь избавиться от веревок.

Мы положили его на кровать, и Каллум перестал сопротивляться, когда я провела рукой по его лбу и волосам. Он слабо мне улыбнулся, прежде чем закрыть глаза, и я пожалела, что не могу заползти в кровать к нему.

Адди выскользнула из комнаты, и в дверях появился Тони, жестом предлагая мне последовать за ним. Я вышла в коридор и закрыла за нами дверь.

— Вот в чем дело, — тихо сказал он, быстро оглядываясь назад на людей в кухне. — У тебя набралось много людей, которые хотят помочь.

Я и не верила в это, исходя из услышанных разговоров, не говоря уже о том, как все смотрели на меня.

— Но такого рода вещи могли бы быть более эффективными, если бы у нас была пара недель для разработки плана, — продолжил он. — Мы смогли бы найти лучший способ войти и выйти, может быть, попытаться поставить некоторых наших людей на командные позиции в ночь, когда мы соберемся сделать это. Но… — Он мельком взглянул на дверь спальни. — Они не хотят, чтобы я говорил тебе, но мне кажется, что это правильно.

— Говорил мне что? — спросил я, мой желудок скрутился в узы.

— У антидота существует окно. Если ты будешь ждать слишком долго, а он слишком далеко зайдет, то все будет бесполезно.

Я проглотила комок в горле и, начав говорить, мой голос звучал смехотворно.

— Что за окно? Сколько времени у меня еще есть?

— У тебя точно нет пары недель, — сказал он. — Именно поэтому они не хотели, чтобы я говорил тебе. Я бы сказал, что ты, вероятно, на допустимом пределе, но у тебя не так много времени. Как долго он находиться в таком состоянии?

— Он начал чувствовать себя странно и дрожать три дня назад, я думаю. Но начал терять сознание и рассудок только вчера.

Тони поморщился, проведя рукой по волосам.

— Да. У тебя мало времени.

— Сколько?

— Я не знаю. Это новая программа. Врачи все еще выясняют, как она работает. Они позволяют некоторым из них запускать курс, чтобы посмотреть, что произойдет, и это не хорошие новости. Но я бы сказал… может быть, не больше одного дня. Возможно, у тебя есть больше, но это рискованно.

Я оперлась рукой о стену, потому что мир начал слегка раскачиваться, и я боялась упасть.

— Поэтому мы должны пойти сегодня вечером.

— Да.

Я закрыла глаза на мгновение.

— Какой в этом смысл? КРРЧ пытается избавиться от нас?

— О, нет. Вы нужны им, ребята. Но вы нужны им как агрессивные, безрассудные солдаты. Они не добились этого, в частности от Ниже-шестидесятых. Это — решение проблемы. Или будет им, если они когда-нибудь заставят его действовать правильно.

Им нужна была я, по большому счету. Я, имеющая гораздо меньшей свободой воли.

Я сделала глубокий вдох и кивнула Тони.

— Хорошо. Я пойду сегодня вечером с вашей помощью или без. Ты можешь сказать им это.

Улыбка подернула край его рта.

— Да, я понял.

Он развернулся, чтобы уйти, и я схватила его за край рубашки, заставляя остановиться. Я скрестила руки на груди и изо всех сил старалась не смотреть на него подозрительно, но была уверена, что провалилась.

— Почему ты хочешь освободить ребутов? — спросила я. — Что с тобой не так?

Он рассмеялся, потирая рукой рот.

— Что со мной не так?

— Да. Ты помогаешь ребутам сбегать и просто отпускаешь их, так?

— Мы так делаем, да. Это действительно было единственным решением.

— Решением чего?

— Избавления от КРРЧ. Фактически завладеть равными частями продуктов и медикаментов и всего, чего они дают людям, находящимся по ту сторону стены, потому что они думают, что мы потеряли цель. У нас нет никаких шансов против КРРЧ с вами на их стороне.

— Но КРРЧ держит вас в безопасности, — сказала я мантру, которую слышала сто раз в течение пяти лет как ребут. — От нас, от вирусов, от преступников…