Речь без повода... или Колонки редактора

Три дня пролетели незаметно. Семинары, заседания, художественные чтения, банкеты, разговоры в кулуарах… Литература третьей волны заявила о себе громогласно и убедительно.

Окончился последний, заключительный семинар. Нас повезли в Беверли-Хиллс. Там в особняке Дохини Грейстоун состоялся прощальный банкет. На одной из веранд под звуки флейты я разговаривал с Аксеновым.

Кумир моей юности был, как обычно, сдержан и приветлив. Слава не превратила его в оракула и монстра.

«Я буду таким же, — мелькнуло в сознании, — простым и доступным…»

Но поразило меня другое. Голубые носки Василия Аксенова были украшены моими инициалами — «С. Д.».

И тогда я не выдержал.

— Вася, — сказал я притворно, — что означают эти буквы? Что означают эти непонятные буквы — «С. Д.»?

— Кристиан Диор, — ответил Вася, — Christian Dior. Самая модная парижская фирма. Производит одежду, духи, украшения…

Наступила мучительная пауза. Голос флейты звучал уныло и равнодушно.

Я вздохнул и подумал:

«Триумф откладывается!..»

«Новый американец», № 68, 31 мая–6 июня 1981 г.

БЫТЬ МУЖЧИНОЙ О статье Вайля и Гениса «Бардак в мире секса»

От этой демократии буквально не стало житья. Литературные конквистадоры Вайль и Генис написали статью. Называется — «Простак в мире секса». Статья мне резко не понравилась. Казалось бы, ты — главный редактор, ты — шишка. Чего тут мудрить?! Статью в корзину, авторам — предупреждение!

Так нет. Изволь напечатать, а потом уж — возражать.

Напечатал — возражаю.

В статье два раздела. Первый, я думаю, написан Александром Генисом. Давно я замечаю в Генисе ханжеские нотки. Остальное, мне кажется, написал Петр Вайль. Вайль — человек размашистый и откровенный.

Если Генис — Арамис, то Вайль — Портос. (И оба пишут как Дюма — талантливо, быстро, небрежно. Есть у нас и Д’Артаньян — Борис Меттер. С его гасконскими штучками. Но это к слову…)

В первом разделе говорится о любви, о душе, о целомудрии и супружестве. Центральный тезис формулируется несколько жеманно — «Без любви это гадко».

Второй раздел трактует это дело в положительном смысле. Мол, почему бы и нет? Для здоровья полезно. И вообще…

Итак — две точки зрения.

Первая точка зрениня — абстрактна. Вторая — безнравственна.

Попытаюсь в ущерб нюасам коротко изложить содержание обоих разделов.

Эмигрант попадает на Запад. Понемногу устраивается — работа, квартира. И тогда он крадучись направляется в секс-шоп. В ожидании могучих порывов разменивает доллар. Опускает четвертак — видит тусклую киноленту. На экране кишечно-желудочная суета. В результате — чувство неловкости и уныния. Рядом — еще одна кабина. Гулять так гулять! Снова квотер — отодвигается печная заслонка. На грязном коврике приплясывает голая девица. Сначала кажется — обнаженная, присмотришься — все-таки голая. И заметьте, украдкой почесывается…

Авторы делают первый вывод — «У эмигрантов наблюдается фантастическая тяга к сексу».

Далее следуют грустные размышления. О том, как под влиянием эротических соблазнов распадаются браки. Мол, тяготы российской жизни сплачивали. А здесь у людей вырастают крылья. (Да еще черт знает где.)

Заканчивается раздел наставительной ламентацией:

«Главное — любить! Секс без любви — гнуснейшее изобретение века!» (Хуже водородной бомбы?)

И наконец:

«Зачем мы тащим на искусственный алтарь единственное сокровище — душу?!»

Здесь что ни слово — то абстракция: любовь, душа, изобретение века…

И любое соображение — натяжка.

Начнем с «фантастической тяги». (Или с фантастической натяжки.)

Эмигрант попадает на Запад. В абсолютно новые условия. В абсолютно незнакомую среду. В психологическое, экономическое, нравственное зазеркалье.

Его мучительно интересует все. Супермаркеты, автомобили, негры, дискотеки, уличные музыканты…

В том числе и секс-шопы.

Америка — страна неслыханного, чрезмерного изобилия. Есть все, что хочешь. Есть съедобные шахматы. Есть съедобные дамские штанишки. На 14-й улице продается съедобная Библия.

В супермаркете, как в музее. Больше смотришь, чем покупаешь.

И что же в результате? Стали мы обжорами, гурманами? Да ничего подобного. Наоборот, питаемся разумнее и сдержаннее. Не случайно русские здесь поголовно худеют.

Коснусь еще одной параллели — алкогольной. Как бывший пьяница, я нахожу ее очень выразительной. (Поклон товарищу Фришману.) Казалось бы, вина — залейся! Есть такие огромные бутылки, что к ним прилагается насос! И стоит вино относительно дешево. А пьют здесь люди куда меньше. Я, например, совсем бросил. (Не в пример авторам статьи.)

Вернемся к сексу. И к фантастической тяге. Авторы пишут: «Есть здесь кружок светских львов. Единственное занятие которых — умножение побед».

Так и пишут — светских львов. Без кавычек.

Я этих львов знаю. Неопрятные молодые люди с комплексами. В Ленинграде такими был набит знаменитый «Сайгон». Лично мне эта шпана рублей восемь задолжала…

Любое, даже поверхностное, исследование обозначает статистическую единицу. Некий воображаемый эквивалент. То, от чего ведутся расчеты.