Речь без повода... или Колонки редактора

Утро в продовольственном магазине. На витрине — мелкий частик, завтрак туриста… Одиноко желтеет прямоугольник голландского сыра.

Возле кассы очередь. Лица — неприветливы и суровы. Неожиданно кто-то вполголоса декламирует:

— В ВОРОНЕЖ ГДЕ-ТО БОГ ПОСЛАЛ КУСОЧЕК СЫРА…

И вновь раздается смех. И жизнь кажется не такой уж безнадежной…

Вспомним недавнее прошлое. Наши танки движутся к афганской границе. Солдаты удручены и подавлены. В грохоте машин тишина становится еще заметнее.

И вдруг происходит чудо. Кто-то саркастически роняет:

— НАШ ПАРОВОЗ, ВПЕРЕД ЛЕТИ!
В КАБУЛЕ ОСТАНОВКА…

Значит, чувство справедливости еще не потеряно. Значит, эти люди еще способны возродиться.

Юмор — украшение нации. В самые дикие, самые беспросветные годы не умирала язвительная и горькая, простодушная и затейливая российская шутка.

И хочется думать — пока мы способны шутить, мы остаемся великим народом!

«Новый американец», № 41, 19–25 ноября 1980 г.

Писатель в роли Кассандры

ЛУЧШЕЕ, ЧТО НАС ОБЪЕДИНЯЕТ

Когда-то, в Союзе, мы были очень похожи…

Теперь мы все очень разные. Есть среди нас либералы. Есть демократы. Сторонники монархической власти. Правоверные евреи. Славянофилы и западники. Есть, говорят, даже последователи Маркса. Что почти невероятно…

Есть просто люди. Которые ненавидят тиранию, ложь и глупость. Хоть и не обладают четкими политическими и религиозными убеждениями… Все у нас разное — сорочки, профессии, жизненные идеалы.

Но литература — одна. Единственная. Русская литература. Высшее достижение нашей многострадальной родины. Лучшее, что нас объединяет…

Убежден — тот, кто ценит нашу литературу, рано или поздно будет достоин ее!

«Новый американец», № 1, 8—14 февраля 1980 г.

БЛЕСК И НИЩЕТА РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Лекция, прочитанная 19 марта в университете Северной Каролины

Уважаемые господа!

Прежде всего я должен извиниться перед вами за то, что не могу прочитать эту лекцию по-английски. Вот уже три года я живу в Америке и все еще плохо владею английским языком. С первых дней в Нью-Йорке я был связан с русскими эмигрантскими кругами, занимался исключительно русскими проблемами, был одним из создателей русского еженедельника «Новый американец», и английским языком мне приходилось пользоваться лишь в супермаркете и в сабвее. Вообще, русские эмигранты владеют английским языком на самых разных уровнях, которые можно обозначить следующим образом: сабвей инглиш, супермаркет инглиш, а на более высоких ступенях — тиви инглиш, дейли ньюз инглиш и, наконец, вершина знаний это — чайна таун инглиш, потому что труднее всего нам понимать английский язык, которым пользуются владельцы китайских ресторанов, прачечных и канцелярских магазинов.

Мои более разумные друзья часто корят меня за то, что я плохо владею английским. Как правило, они выдвигают два главных довода:

1. Овладев английским языком в совершенстве, ты сможешь читать в подлинниках произведения американских и английских писателей, и тогда перед тобой откроется новый ослепительный мир.

2. Усовершенствовав свой язык, ты сможешь больше общаться с американцами, лучше понять эту замечательную страну и быстрее почувствовать себя полноценным человеком.

Отвечая на эти доводы, я, в порядке оправдания, выдвигаю следующие контрсоображения.

При самых упорных занятиях английским языком я в лучшем случае смогу следить за развитием сюжета в книгах американских и английских писателей, а также понимать высказываемые ими мысли и идеи.

Но мысли, идеи и тем более сюжет — это как раз то, что меня интересует в литературе меньше всего. Более всего мне дорога в литературе ее внеаналитическая сторона, ее звуковая гамма, ее аромат, ее градус, ее цветовая и фонетическая структура, в общем, то, что мы обычно называем необъяснимой привлекательностью.

Кроме того, у меня на родине очень хорошо, как это ни странно, поставлено переводческое дело. Многие выдающиеся русские писатели и поэты, не имея возможности писать и публиковать по цензурным соображениям собственные книги, начинали, в поисках средств к существованию, заниматься переводами. Тут можно назвать массу замечательных имен, начиная с Пастернака и Ахматовой и кончая Бродским и Ахмадулиной. В результате уровень переводов явно повысился за счет уровня литературы в целом. Так или иначе в великолепных русских переводах существует Джойс, Оруэлл, Киплинг, Хемингуэй, Фолкнер, Колдуэлл, Томас Вулф, Стейнбек, Воннегут, Апдайк, Сэлинджер и многие, многие другие выдающиеся англоязычные писатели.