Речь и мышление ребенка

Действительно, мы видим, что Жео скрыто оправдывает свое утверждение («Этого не может быть») посредством следующего доказательства: «Я его видел». Но между этими двумя предложениями нет ясно выраженной связи. Чтобы найти во втором доказательство первого, надо было бы дать рассуждение, а его-то Жео совершенно не дает. Жео, следовательно, ограничивается тем, что утверждает, так же как и Вив. То же самое видно в следующем примере:

Лев (5 л. 11 м.): «Это Au». — Ми (5 л. 5 м.): «Это Ми [сестра Аи]». — Лев: «Нет, это Au». — Эз (6 л. 4 м.): «Это Ми, видишь (он приподымает пальто Ми и показывает ее платье)?»

Первые три высказывания этого спора чисто примитивные: нет никакого доказательства. Четвертое содержит доказательство посредством жеста, без ясно выраженного рассуждения. Этого достаточно в отдельном случае, но случай, тем не менее, остается примитивным.

Оправдание может быть призывом к авторитету старших, других или самого себя. Если оно не дано в виде рассуждения, то тогда нет и настоящего спора. Вот два примера:

Лев (5 л. 10 м.): «Не жестоко закапывать в землю маленькую птичку» — Ари (4 г. 1 м.): «Нет, это жестоко. — Нет, нет, нет». — Лев говорит Же: «Не правда ли, что это не жестоко?» Же (6 л): «Я не знаю, не думаю»

Аи (3 г. 9 м.): «У меня четыре шарика». — Лев (5 л. 10 м.): «Но их не четыре. Ты не умеешь считать. Ты не знаешь, сколько это четыре. Покажи...». И т. д.

Короче говоря, кажется, что во всех приведенных примерах легко распознать примитивный спор: все высказывания суть простые утверждения, они не составляют ясно выраженного рассуждения. Если мы сравним эти два случая со следующим примером, в котором последнее предложение приближается к настоящему спору, и с единственным примером настоящего спора, мы сразу уловим разницу:

Лев (5 л. 11 м.): «Только тем, которые говорят по-английски, можно дать [рыбу]». — Эз (6 л. 4 м.): «Нельзя ей [Беа] дать. Я знаю английский». — Беа (5 л. 10 м.): «Нет, я знаю английский». — Лев: «Тогда я ее дам, эту рыбу». — Эз: «Я тоже». — Мад (7 л. 6 м.): «Она не знает». — Лев: «Неправда, она знает». — Мад: «Она так говорит, потому что хочет получить».

Только конец этого разговора является настоящим спором. Мад и Лев противопоставляют друг другу сначала лишь свои точки зрения. Но виден большой прогресс по сравнению с предыдущими примерами в том, что Мад, оспаривая Льва, дает ему объяснение поведения Беа: она объясняет позицию противника и подтверждает свою собственную при помощи объяснения. Если другие собеседники ограничиваются примитивным спором, то Мад достигает в своей последней фразе настоящего спора.

Итак, очевидно, что примитивный спор в плане мышления выступает все еще тем же, чем в плане действия является ссора, — простым столкновением желаний и противоположных мнений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что эти два типа разговора в общих чертах возникают одновременно. Конечно, ссора без слов — или, по крайней мере, без диалога в три высказывания — предшествует спору; но ссора, выраженная словами, как примитивный спор, начинает появляться, согласно нашим материалам, в среднем к 5 или 5 с половиной годам. В то же время настоящий спор, как и стадия III A, появляется лишь около 7 или в 7 с половиной лет. Итак, прежде чем фигурировать как тип среди других типов спора, примитивный спор проходит еще одну стадию, которая, не имея точных границ, тем не менее соответствует объективным статистическим данным.

§ 9. Стадия III B. Настоящий спор