Речи

47. Итак, государь, признав, что слово это принадлежите и тому, и другому, и государственному делу приходя на помощь и друга почитая, установи закон, ничем не менее почтенный, чем те, которые тобою уже установлены. И из тяжущихся давай победу только тем, чья победа определяется правотой их дела. Пусть закон будет содержать и запрещение относительно трапез и попоек и пускай наместник ни к себе не приглашает и не угощает, ни сам спешит на чужой зов. То и другое делается в ушерб справедливости. Тот, кто принимает заздравный кубок. подставляя руку вместе с тем просит льготы, а власть, которая чтит чашу, знает, что поступает несправедливо, а все же соглашается. То же в отношении в другому, к третьему, к каждому то же, и кубок обходить всех, принося с собой барыш. И во время попойки может всякий замолвить такое словечко, возможно это и со стороны сотрапезника. И удовольствие от клеветы не меньше удовольствия от снедей и Дионис распахивает ворота для всяких речей и часы угощения многим наносят беды, когда слова подожгут занимающего трон. Пускай же он ни приглашает, ни угощает, пускай не споспешествует этим продажным людям в том, чтобы им говорить и делать, что пожелают. 48. А о другом и помышляя, мне становится совестно. Наместник едет на колеснице, провожаемый военными чинами и в таком числе, среди подвластного ему населения, не для того, чтобы исправить что либо, в чем замечается непорядок, но чтобы позавтракать и пресытиться вином и мясом. И все зрители шествия знают это и, если есть у них уважение к власти, оно перестает быть таким, как прежде, а когда те возвращаются, уже совсем пропадает, но они становятся посмешищем, от мехов с вином отличаясь только тем, что последние лишены дара речи и не бесчинствуют, у них же язык даже не может оставаться в покое и его болтание вызывает смех. И борьба со сном, пока еще его везут, а по прибытии поражение им и ночь раньше её наступления. Каково полагаешь ты, государь, настроение подчиненных, когда они наблюдают такие сцены? Как могут они соблюдать благоразумие, будучи управляемы пьяницами? Каковы, понятно, речи, таких людей во время угощения их, какая тайна останется у них не выданною? 49. А между тем в прежние времена не так бывало, но один только завтрак вне дома, это у императора, что касается прочего, приходилось видеть только крышу помещения правителя. Никто никаким количеством золота не был бы в состоянии привлечь кого нибудь из правителей к трапезе. Теперь же это доступно и обывателям. Частным лицом является и тот, кто более не занимаете поста, хотя бы он перебывал на многих должностях. А тот, кто заполучил правителя на это угощение, во первых, помрачает достоинство его власти, затем делает себе поел ушным, и ему можно просить обо всем. Итак пускай будет у него беседа с собственным по варом и на счет его похлебки, вкусна ли она или нет. Если же есть у него жена и дети, есть у него сотрапезники, нет еще детей, жена разделяет его трапезу. Если же должность наместника досталась ему раньше брака [17], есть у него, кто станет с ним говорить и слушать его, его ассессор.

50. Полагаю, те, кто так правили, не считали власть своим несчастьем, из за того, что, благодаря ей. не имели сношений со многими людьми. Пусть же и эти не считают, пусть и те, которые утверждают, что для них дорог твой интерес и нимало не поступают согласно твоим интересам, не противодействуют этой речи своим влиянием, но, став счастливыми благодаря тебе, пусть дадут тебе хоть столько, чтобы предоставить тебе установить закон, полезный для всех законов. Итак укрепи твердыню власти и прекрати приказы людей посторонних власти и отними у того, кто не повинуется, его угрозы злословием. Считай тогда, что великая богиня Справедливость, снова цветущая воз дает тебе сторицей.

Надгробная речь Юлиану (orat. XVIII)