Речи палача

Всегда в среде экзекуторов существовали различные козни. Именно по этой причине главный экзекутор мог назначать кого захочет. Я рассказал, как в Алжире господин Рош написал в канцелярию, что он больше не желает иметь Кавалли помощником. Кавалли уволили через месяц (31 января 1943 года). А мой отец был назначен на его место 27 января 1943.

В книге о Дейбле сказано, что папаша Дейбле и его сын сторожили гильотину, потому что боялись, как бы завистливые помощники не устроили диверсии. Тут уж или все это придумано — по-моему, это выдумки, — или, если уж это правда, если Дейбле действительно написал это в своих записках, значит, он был слишком слаб для занятия такой должности. Потому что экзекутор, если желает, может уволить двух или трех помощников разом. Я также знаю, что во Франции была стычка — дело чуть не дошло до драки — между Дефурно и Обрехтом. Это мне рассказал Шевалье. Все это шло оттого, что Обрехт был племянником Дейбле. Он думал, что из-за его родства с Дейбле его назначат главным экзекутором. Но по смерти Дейбле был назначен Дефурно. Возникла зависть. Впрочем, когда смотришь фотографии и пленку о казни Вейдмана хорошо видно, что Обрехт некорректно выполнил свою функцию «фотографа». Он стоит в двух метрах от гильотины, в то время как первый помощник должен держать голову осужденного. При таком поведении при использовании алжирской гильотины голова была бы наполовину рассечена или раздроблена на уровне верхней челюсти.

Короче, мы в Алжире существовали обособленно от экзекуторов Франции. Мы варились в своем котле. У каждого свои дела. Отец мой не писал экзекутору Парижа: «Давайте-ка согласуем действия и попросим прибавки!» Мы даже не знали, когда происходили казни во Франции. Мы этим не интересовались. Разумеется, мы знали имя экзекутора Парижа. По словам Обрехта, когда Берже однажды поехал в Париж, он хвалился тем, что происходит из семьи экзекуторов намного более славной, чем семья Дейбле. Это правда, как я уже говорил, Берже-экзекуторы были настоящей династией; ей вот уже три века. Стало быть, Берже сказал, что он происходит из семьи экзекуторов с XVII века и что если бы он захотел, он мог бы попросить пост в Париже, но что он не хочет уезжать из Алжира. Обрехт рассказал это мне, добавив, что это немного хвастовство. Сам Обрехт ездил в Марокко. А Дейбле — в Алжир.

Да, в начале своей карьеры Анатоль Дейбле был назначен помощником своего дяди Рассене в Алжире, с 1886 по 1890. Уже потом он стал экзекутором во Франции, в Париже, в качестве помощника своего отца Луи с 1890 по 1898. Когда его отец ушел в отставку в 1898, Дейбле был назначен главным экзекутором. Думаю, что отец уволился, чтобы оставить место своему сыну. Чтобы быть уверенным в том, что тот получит место. Это последняя французская семья экзекуторов, где этот пост переходил от отца к сыну. Потом еще был я и мой отец, в Алжире с 1957 по 1962. Луи Анатоль Станислас Дейбле умер от рака горла в 1904, а мой отец, Морис Мейссонье, умер от рака горла в 1963.

Между прочим, экзекуторов действительно освобождают от военной службы. Но нужно получить это назначение. Если бы в двадцать лет я был официально назначен экзекутором, меня бы не призвали. В 1940 Берже, который уже был официально назначен, не был призван на защиту отечества. Причину легко понять: если в военное время будет казнь, кто будет ее осуществлять? Как вы хотите казнить человека, если экзекутор в казармах или на задании? Кроме того, главный экзекутор должен предупреждать прокурора о своих перемещениях. Отец, получив эту должность, должен был информировать прокурора, если уезжал дальше чем на пятьдесят километров от города Алжира. Когда я ходил на охоту на один или два дня, даже дальше чем на сто километров от города, разумеется, я был свободен. Мне не надо было спрашивать разрешения у прокурора. Но если мы хотели уехать на две недели или на месяц, мы предупреждали прокурора, чтобы он знал, где нас найти. Даже помощник не мог уехать, не предупредив. Когда я уезжал на Таити, я пошел к прокурору Мушану. Я сказал ему: «Вот, я хочу поехать на Таити». Он мне ответил: «Послушайте, господин Мейссонье, раз вы уезжаете, вы это делаете на свой страх и риск…» Но поскольку де Голль помиловал всех приговоренных к смерти, если бы был преступник, которому грозила смертная казнь, то с учетом времени суда и прочего проходит больше года перед казнью. И в итоге он сказал мне: «На сегодня ничего нет, поэтому вы можете уезжать». Я уехал на Таити при поддержке прокурора. Но если бы была казнь, теоретически мне нужно было бы вернуться.

Фотография, подписанная Морисом Мейссонье: «Фернан с макетом, 1951–1952»

Монтаж гильотины