Речной дурман

При этих словах Бодро сложил вместе кулаки и нанес сильнейший удар Джэарду в живот, от удара у Джэарда свалилась его шляпа и пресеклось дыхание. От боли он согнулся пополам. Затем последовал еще один удар — это сверху Бодро обрушил свои тяжелые кулаки ему на спину. Джэард упал на землю, все еще не в силах вздохнуть. Он боялся, что может задохнуться из-за вонючей тряпки, которая была втиснута ему глубоко в рот; все его побитое тело ныло от боли. Наконец ему удалось вдохнуть немного воздуха через нос — секундная передышка, не более, перед тем как Бодро изо всей силы ударил его ногой в пах.

Он услышал голос Бодро над собой, который с усмешкой отдал команду:

— Бросьте его в фургон, мальчики.

Джэард застонал, ощутив под собой твердые доски днища фургона. Он вновь услышал, как заржал его конь, когда один из бандитов стал привязывать его к двери фургона. Несколько мгновений спустя он услышал, как захрапела ломовая лошадь и фургон тронулся. У него болели все кости от безжалостной тряски по ухабистой дороге со сбитой колеей.

До Джэарда донесся грубый голос Бодро:

— Если ты боишься умирать, Хэмптон, то не беспокойся об этом. Ты еще будешь молить о смерти после того, что мы сделаем с тобой.

Мозг Джэарда лихорадочно работал, в то время как фургон увозил его глубже в лес. Он еще раньше понял, что они связали ему руки шпагатом, которым обычно перевязывают хлопковые тюки, а этот шпагат совсем не такой крепкий, как кажется. Хороший рывок может его разорвать, но может прорезать и кожу до костей.

В любом случае ему придется попробовать сделать это. Единственное, на что он надеялся, так это на то, что, освободившись от пут, он сможет застать бандитов врасплох, когда они остановятся, чтобы закончить свое грязное дело, внезапно удивив их тем, что не связан. Он стиснул зубы, свел кисти вместе, а затем изо всей силы дернул руками в стороны. Услышав, как веревка треснула, он молча возблагодарил Господа. На его глаза навернулись слезы — не только от боли, но и от благодарности. Теперь у него появился шанс. Он не мог просто так умереть и позволить этим подонкам взяться за Жасмину!

Он покрутил кистями и высвободил их из пут, а затем стал ждать, продолжая держать руки за спиной, чтобы не вызвать подозрений у бандитов. К тому времени как Бодро остановил фургон в глухом месте чащи, каждый мускул в теле Джэарда был напряжен и готов к атаке. Боль лишь придавала ему силы.

— Достаньте-ка его, ребята, — произнес Бодро с ленцой в голосе. — И вытащите из него эту затычку. Я хочу послушать, как эта падла будет просить пощады!

Фургон заскрипел и накренился, когда двое спрыгнули вниз. Джэард наблюдал, как они обходили фургон, чтобы подойти к нему сзади. В это время Бодро слезал с переднего сиденья. Джэард выждал, когда бандиты опустили нижнюю створку и уже хотели начать его вытаскивать, он приподнялся и как только первый из них приблизился к нему, изо всех сил ударил его в лицо сложенными в кулаки обеими руками. Из носа бандита хлынула кровь, он закричал и рухнул на землю. Спустя долю секунды появился второй, но и тот не успел среагировать, как Джэард, опережая его, нанес сильнейший удар в пах, а сам встал на ноги. Второй согнулся, дергаясь от боли, в то время как Джэард сумел освободиться от кляпа.

Вдруг пуля просвистела у самой головы Джэарда, и он присел на корточки и выглянул из-за фургона. Там он увидел Бодро, надвигавшегося на него. В руках у Бодро был пистолет. К противоположному углу фургона был привязан конь Джэарда, который испуганно заржал и забился; но невозможно было его сейчас успокоить, сердце у Джэарда заныло от жалости к животному. Но Джэард знал, что сначала ему нужно разделаться с Бодро.

Как только Бодро вышел из-за угла фургона, Джэард вскочил на ноги и в темноте прыгнул на своего врага. Он схватил Бодро за запястье и выбил у него из рук пистолет. Когда Бодро взвыл от боли, Джэард нанес ему сильнейший удар в челюсть, который лишил Бодро чувств. Джэард наклонился, поднял пистолет и уже готов был выстрелить из него в Бодро, как еще один выстрел прорезал ночную тьму.

Последнее, что запомнил Джэард, это как он оседал на землю, как все поплыло перед глазами, после чего красная пелена закрыла все. Он знал, что пуля достала его, и пока он лежал в полузабытьи, почти ничего не чувствуя, он понял, что рана не могла быть серьезной, иначе он давно уже был бы мертв. Он осторожно ощупал голову и почувствовал на макушке кровавый шрам. Слава Богу, пуля только задела его.

Но кто стрелял в него? Скорее всего, тот, первый, решил он, так как второй, которого он ударил в пах, все еще корчился от боли и блевал.