Речной дурман

— По нескольким причинам, мэм, — ответил Мёрчинсон спокойным голосом. — Прежде всего потому, что сегодня я рассказывал о преступлениях этого Бодро, которые он совершил предположительно. В действительности понадобится еще очень и очень потрудиться, чтобы доказательно свести любое, хоть какое-нибудь преступление Хэнка Ролинза с человеком, известным вам как Клод Бодро. У меня нет ни одного доказательства, что это одно и то же лицо, ведь Ролинз — это всего лишь предположение моей стороны. И, как я вам уже говорил, мы имеем дело со скользким человеком, который использовал уже дюжину имен и прикрытий и который всегда в пути.

— Но я только что назвала место, где он!

— Верно, мэм. Я знаю, что вы назвали это место. Может быть, этот Бодро там, а может быть, и нет. Но дело заключается в том, что мы не можем действовать, не подготовившись. У нас будет право на арест только при наличии веских доказательств.

— Но ведь Клод Бодро пытался меня убить! — перебила его Жасмина. — Я ведь вам все рассказала!

— Мэм, прошу прощения, но поскольку вы были только вдвоем той ночью, то ваши слова имеют равные права с его словами, не правда ли?

Она собиралась опять возразить, но он предупреждающе вытянул руку.

— Послушайте, мы должны иметь обоснованное обвинение для ареста, но мне кажется, что Бодро оспорит его и потребует компенсации, повернув его против вас.

— Тогда что же мы можем сделать? — спросила Жасмина, помрачнев.

Мёрчинсон прошелся ногтями по своему небритому подбородку.

— Ну, можно сделать вот что: если бы мы смогли застать Бодро на месте дуэли с господином Хэмптоном, мы могли бы на этом основании задержать его. Ведь дуэли незаконны в этом штате. А вам так и не удалось выяснить, где и когда она состоится?

Жасмина отрицательно покачала головой.

— И мистер Хэмптон нам не скажет?

— Нет, — ответила она, и голос ее дрогнул. — Я, правда, сама пытаюсь выяснить.

Мёрчинсон кивнул.

— Ну, в таком случае, мэм, лучшее, что нам остается, это вести себя здесь тихо, пока не удастся отыскать свидетеля в Сент-Луисе.

— Какого свидетеля? — спросила Жасмина, насторожившись и подавшись вперед при этих словах.

Мёрчинсон усмехнулся, обнажив при этом крепкие, желтые от табака зубы.

— Простите, мэм. Я собирался как раз рассказать вам об этом. Дело в том, что около года тому назад Ролинз немного «поработал» под Сент-Луисом. Когда он там находился, он женился на состоятельной женщине из публичного дома. Уже через несколько недель он пырнул ее ножом, дочиста ограбил и исчез, оставив умирать. Однако женщина выжила, насколько мне известно. Говорят, что прежде чем он попытался с ней расправиться, сама будущая жертва узнала о нескольких его преступлениях, точнее, была свидетельницей их совершения — например, одного, когда он при ограблении банка хладнокровно расправился с двумя парнями. Этой женщине, возможно, также известны имена и местонахождение нескольких дружков Ролинза. Трудность в том, что никто не знает, где его сожительница. Вот отчасти в связи с этим я и направляюсь в Сент-Луис. Возможно, мне повезет, я найду ее. Я полагаю, что она затаилась, так как сама боится быть арестованной. Но она — единственный свидетель, кто мог бы уличить Ролинза в его преступлениях. Ну а когда она выдаст его сообщников, то я уверен, что они сами будут рады-радешеньки помочь нам, чтобы избежать петли.

Жасмина не отрываясь слушала Мёрчинсона.

— Так вы хотите сказать, что Бодро-Ролинз был прежде женат? На проститутке? И что он ограбил и попытался убить другую свою жену, так?

— Да, мэм. Насколько нам это известно, он уже проделывал такой трюк. Вот это-то и навело меня на мысль, что Бодро — это прежний Ролинз.

— Боже мой! — выдохнула Жасмина, и кулаки сами собой сжались у нее на коленях. — Тогда, если Бодро — это Ролинз, я не могу считаться его законной первой женой. В довершение ко всему он еще и двоеженец!

— Вполне возможно! — согласился сухо Мёрчинсон.

— Шериф, разве мы не должны арестовать его сегодня же, сейчас же?

Мёрчинсон покачал головой.

— Мэм, я сожалею, но я должен ко всему этому подвести солидное основание. Мне еще нужно найти ту женщину в Сент-Луисе и парочку дружков Ролинза как минимум! А пока что все это слишком безосновательно.

Как ей было ни неприятно это признать, но в рассуждениях Мёрчинсона была логика.

— Значит, вы отправитесь дальше, в Сент-Луис?

— Да, мэм. По окончании моих дел в Натчезе я сяду на первый же пароход и отплыву туда.

— Простите, не соблаговолите ли вы тогда ответить мне, зачем вы прибыли сюда и встречались со мной, если вы не думали арестовывать Клода, ну, словом, не были готовы к этому? Или вам требуется моя помощь?

— Да, это так, мэм. Я действительно был бы очень вам благодарен, если бы вы каким-либо способом попытались удержать в Натчезе этого Бодро на некоторое время, пока я собрал бы показания. Если он вновь объявится, пообещайте ему, что вы отдадите ему требуемую им сумму, но умоляйте подождать со сроком. Я также надеюсь, что могу на вас положиться и что о нашей беседе не будет знать никто. Самое последнее дело, если Бодро унюхает, что мы следим за ним.