Речные заводи (том 1)

– Наш друг Линь Чун – наставник восьмисоттысячного войска Восточной столицы. Командующий Гао Цю не терпит около себя порядочных людей и устроил так, что Линь Чун был осужден, заклеймен и сослан в Цанчжоу. Но и здесь Линь Чуну не повезло: он провинился перед властями и теперь вот попал к нам. Вы сказали, начальник, что направляетесь в Восточную столицу, надеясь получить там место. Не подумайте, что я уговариваю вас, но я сам когда-то бросил гражданскую службу и стал военным, а затем пришел сюда и занялся разбоем. Ведь за вами числится преступление, и, хотя вышло помилование, трудно рассчитывать, что вас восстановят в должности. Вся военная власть в руках Гао Цю, и вряд ли он примет вас на службу. Не лучше ли вам остаться в нашем лагере. Добычу будем делить справедливо, пить и есть вволю и станем хорошими друзьями. Как вы на это смотрите?

– Очень благодарен вам за теплый прием и сердечное ко мне отношение, – отвечал Ян Чжи. – Но в Восточной столице у меня остался родственник, который пострадал из-за меня, а я ничем еще не помог ему. Я надеюсь, что вы вернете мне вещи, а если и нет, то я все равно отправлюсь туда, даже с пустыми руками.

– Что же, раз не хотите оставаться здесь, – смеясь, сказал Ван Лунь, – мы не станем насильно вас удерживать. Но, может быть, вы окажете нам честь и останетесь переночевать, а завтра тронетесь в путь.

Ян Чжи охотно согласился. Пирушка продолжалась допоздна, и лишь глубокой ночью все разошлись. На следующее утро разбойники и гости встали рано, и Ван Лунь устроил прощальный завтрак в честь Ян Чжи. После завтрака предводители велели одному из разбойников принести вещи, которые накануне были отняты у Ян Чжи, и пошли проводить его с горы. Внизу они простились с гостем, приказали нескольким разбойникам переправить его в лодке на другой берег и вернулись в стан. Только теперь Ван Лунь согласился, чтобы Линь Чун стал четвертым предводителем, а за Чжу Гуем осталось пятое место. С этого времени разбои и грабежи совершались под предводительством всех пяти главарей, о чем мы говорить больше не будем.

Теперь вернемся к Ян Чжи. Выбравшись на дорогу, он отпустил провожавших его разбойников, нанял в носильщики местного крестьянина и двинулся в путь. Через несколько дней он прибыл в Восточную столицу, отыскал там гостиницу и остановился отдохнуть с дороги. Он расплатился с носильщиком, и тот поспешил домой.

Войдя в гостиницу, Ян Чжи опустил на пол свой узел, снял кинжал и саблю. Затем позвал служителя, дал ему денег и велел купить вина и мяса. Прошло несколько дней. Ян Чжи удалось найти человека, который согласился помочь ему устроить все дела. Деньги и ценные вещи пошли на взятки различным чиновникам, от которых зависело восстановление Ян Чжи в прежней должности. И только после того как он израсходовал почти все, что принес с собой, ему удалось добиться приема у командующего Гао Цю и лично вручить ему прошение.

Ян Чжи пришел во дворец. Когда Гао Цю подробно ознакомился с его делом, то вышел из себя.

– Что же это такое! – закричал он. – Из десяти посланных за мрамором военачальников девять вернулись в столицу, выполнив поручение, и лишь ты один потерял груз по дороге. Более того, ты не явился с повинной, а предпочел укрыться, и в течение долгого времени тебя нигде не могли найти. Теперь ты вернулся и просишь о восстановлении в прежней должности. Несмотря на помилование, я не могу принять тебя обратно, ведь ты совершил преступление!

С этими словами Гао Цю взял кисть и, написав на прошении «отказать», выгнал Ян Чжи из приемной.

Совершенно подавленный, Ян Чжи возвратился в гостиницу. «Прав был Ван Лунь, – думал он, – когда уговаривал меня остаться у них, но ведь имя мое незапятнано, и мне не хотелось порочить память родителей. Я надеялся отдать все мои способности и все мое искусство службе в пограничной страже, завоевать своей семье славное имя, передать его потомству и быть достойным своих предков. Но, увы, это мне не удалось! Ну и зловредный же ты человек, Гао Цю! Разве можно так притеснять людей!»

Подобные грустные мысли обуревали Ян Чжи.

Он прожил в гостинице еще несколько дней и остался без единой монеты в кармане. «Что же теперь делать? – думал он, – у меня остался лишь драгоценный меч, который я получил от предков. Он всегда был со мной, но сейчас, когда я в таком безвыходном положении, мне остается лишь продать этот меч хотя бы за тысячу связок. Тогда у меня будут деньги, я смогу уехать, обосноваться где-нибудь и зажить спокойно».

В тот же день Ян Чжи взял меч, прикрепил к нему пучок травы в знак того, что он продается, и отправился на рынок. Сначала он пошел в конные ряды, где простоял две стражи. Но покупатели не подходили. В полдень он двинулся к мосту Тяньханьчжоу, где было особенно людно. Через некоторое время он заметил, что находившиеся кругом люди бросились в переулки, словно спасаясь от кого-то. Ян Чжи прислушался к разговорам, желая понять, что происходит. Народ разбегался с криками: «Прячьтесь скорее! “Тигр” идет!»

«Что за чертовщина! – подумал Ян Чжи. – Откуда в таком большом городе тигр?»