Речные заводи (том 2)

После чая монах пригласил гостей пойти отдохнуть и провел их в маленькую дальнюю келью. Там стоял низенький черный лакированный столик, над которым висело несколько картин и надписей известных художников и каллиграфов. На столике стояла курильница с зажженной ароматической свечой. Старый Пань и его дочь сели рядом, а напротив них – монах; служанка Ин-эр стала в сторонке.

– А у вас, отшельников, брат монах, очень уютно, – сказала женщина. – Чистое уединение и тихая радость…

– Вы уж не смейтесь над нами, дорогая сестра, – произнес монах. – Разве можно сравнить с вашими хоромами?

– Мы сегодня доставили вам много хлопот, брат монах, – сказал старый Пань, – а сейчас нам пора домой.

Но разве мог плутоватый монах так отпустить их?

– В кои-то веки, дорогой отец, собрались вы к нам в монастырь. Да и я как будто не совсем чужой вам человек, – сказал он. – И сегодняшняя трапеза приготовлена на пожертвования дорогой сестры, так что не откушать вам никак нельзя! Брат монах, – сказал он, обращаясь к послушнику, – принесите скорее еду!

Тотчас же на столе поставили самые изысканные овощные кушанья, вино, яства и фрукты, которые подаются лишь в особых случаях.

– Дорогой брат монах, – сказала тут женщина. – А зачем вы устраиваете такое пиршество? Опять выходит, что мы доставляем вам только хлопоты!

– Что же тут особенного? – возразил монах. – Это не более, как скромное доказательство тех чувств, которые я питаю к вам. Брат, налейте в чашки вина! – приказал он послушнику и, обращаясь к старому Паню, сказал: – Дорогой отец, вы давно у нас не были, и я прошу вас отведать этого вина!

– Отличное вино! – сказал старый Пань, осушив чашку. – И крепкое и душистое.

– Давно уж один из наших благодетелей открыл нам способ приготовления этого вина. Мы израсходовали на него даней[10] пять рису. Завтра я пришлю вам, дорогой тесть, несколько фляг этого вина, чтобы вы распили его вместе с вашими зятьями.

– Да с какой же это стати? – стал возражать старик.

– Мне нечем больше отблагодарить вас, – сказал на это монах и обратился к женщине с такими словами: – Дорогая сестра, выпейте хотя бы один глоток!

Прислуживающие послушники без устали подливали вино и даже уговаривали служанку выпить несколько чашечек.

– Довольно, – сказала, наконец, женщина. – Я больше не буду пить.

– Но вы так редко у нас бываете, – продолжал уговаривать монах, – что можно было бы выпить еще одну чашечку.

Тут старый Пань напомнил, что надо было бы позвать носильщиков и угостить их вином. На это монах сказал:

– Дорогой отец, не беспокойтесь! Я уже распорядился обо всем. Послушники приготовили для носильщиков угощение во дворе. Им дали вина и лапши. Будьте покойны, дорогой отец, прошу вас, выпейте еще две-три чашечки!

Здесь следует сказать, что блудливый монах припас это крепкое и ароматное вино специально для того, чтобы напоить женщину. Старый Пань не в состоянии был отказаться и, выпив еще несколько чашечек, совершенно опьянел.

– Почтенного отца мы пока уложим на кровать, пусть он немного поспит, – сказал брат монах, обращаясь к послушникам, и приказал отвести старого Паня в тихую прохладную келью. Затем он продолжал уговаривать женщину: – Дорогая сестра, чувствуйте себя свободно и выпейте еще чашечку.

Женщину и так влекло к монаху, а тут еще вино разожгло ее, и она почувствовала сильную истому.

– Что это вы, дорогой брат монах, все уговариваете меня пить вино? – спросила она с вызовом.

– Мной руководит лишь искреннее почтение и любовь к вам, дорогая сестра! – отвечал монах.

– Вина я больше пить не буду, – отказалась женщина.

– Может быть, вы, дорогая сестра, пройдете ко мне в келью, я покажу вам зуб Будды, – предложил монах.

– Мне очень хотелось бы посмотреть зуб Будды, – согласилась женщина.

Тогда монах повел ее прямо наверх, где была его спальня. Кровать была чисто и аккуратно убрана. Увидев это, женщина с восторгом воскликнула:

– Какая у вас чистая и уютная спальня!

– Здесь не хватает только женщины! – рассмеялся монах.

– А разве вы не можете найти? – со смехом спросила женщина.

– Где найдешь такую, как вы, благодетельница? – отвечал тот.

– Покажите же мне зуб Будды! – попросила она.

– А вы отошлите Ин-эр вниз, тогда я достану его, – промолвил монах.

– Ин-эр, пойди вниз и посмотри, не проснулся ли мой отец, – приказала женщина.

Служанка вышла, и монах закрыл дверь, ведущую на лестницу.

– Дорогой брат монах, зачем же вы закрываете меня здесь? – смеясь, спросила женщина.

Блудливое сердце монаха неудержимо трепетало; подойдя к женщине, он обнял ее и сказал:

– Я люблю тебя всей душой! Вот уже два года, как я только и думаю, что о встрече с тобой, и сейчас, когда ты, наконец, здесь у меня, я умоляю тебя помочь мне!

– Мой муж страшен в гневе, – сказала на это женщина. – Если он узнает, как вы со мной обошлись, он никогда не простит вам этого!

– Умоляю тебя, дорогая, пожалей меня, несчастного монаха! – воскликнул тот, падая перед ней на колени.

– Ах ты, сластолюбивый дьявол, – рассмеялась женщина, протягивая ему руку. – Ловко умеешь подъезжать к женщине! Вот надаю тебе хороших оплеух, тогда будешь знать!